Шрифт:
Не случайно и то, что переяславский собор был возведен не в центре крепости, а в ее северной части и входил в сооружения земляных валов с их башнями и стенами.
«Зело хитроумно собор моими предками поставлен», — раздумывал Дмитрий. Заложенная во втором ярусе, с северной стороны дверная ниша, ведущая на хоры, была связана с княжескими теремами, и специальным переходом соединялась со стенами кремля и с башней, расположенной на валу поблизости от собора.
Юрий Долгорукий подарил собору роскошный серебряный потир [11] — чашу для причастия — замечательной работы русских умельцев. Чаша и поддон были украшены дивным орнаментом, а по верхнему краю снаружи выгравировано имя патрона Юрия Долгорукого — Георгия Победоносца [12] .
11
Потир — чаша с поддоном, в коей, во время литургии, возносятся святые дары.
12
В 1930 году потир был передан Переяславским музеем в Оружейную палату Московского Кремля.
Пол собора был настлан желтыми и зелеными майоликовыми [13] плитками, изготовленными переясласкими мастерами, а внутренние стены расписаны фресками. Собор имел одну главу, [14] как и знаменитый одноглавый храм Покрова на Нерли.
Перед Спасо-Преображенским собором раскинулась Вечевая площадь. Кажется, совсем недавно на двух дубовых столбах здесь висел и оглушительно гремел вечевой колокол. Переяслвцы по призыву Ростова Великого поднялись против ордынских угнетателей. Летописец напишет: «Бысть вече, на бесермены по всем градам русским, и побиша татар везде, не терпяще насилия от них».
13
Майолика — обожженная глина, покрытая непрозрачной глазурью и рисунком.
14
С конца XIII века собор стал усыпальницей переяславских удельных князей. В 1294 году здесь был похоронен князь Дмитрий Александрович, а в 1302 — последний переяславский удельный князь Иван Дмитриевич, сын Дмитрия Александровича.
Князь Дмитрий, во время городских восстаний Ростово-Суздальской Руси, правил Великим Новгородом и нетерпеливо ждал возвращения из Золотой Орды отца. То были тревожные дни. Русь затаилась, ожидая нового татарского нашествия. Города спешно укреплялись и готовились к жестокой схватке. Но ордынские тумены [15] не появились. Русь спас, поплатившись своей жизнью, Александр Ярославич.
Дмитрий тяжело переживал потерю отца. Тотчас после похорон, он вернулся на свою родину в Переяславль и стал владетелем этого именитого княжества. Его брат Андрей сидел в Городце Волжском, Даниил — в Москве, а старший Василий ушел из жизни еще год назад. Он помышлял осесть в Суздале, но великий князь Ярослав Ярославич, негодуя на каждого из сыновей Невского, отослал его за ярлыком в Золотую Орду. Впереди Василия помчали великокняжеские гонцы, кои нашептали хану Берке, что Василий помышляет убить засевшего в Суздале ордынского баскака и отказывается платить татарам дань.
15
Тумен — отряд в 10 тысяч воинов.
Берке поверил. Этот человек не достоин владеть ни одним из русских городов. Он должен умереть.
Берке действовал давно проверенным способом: он отравил Василия ядом.
«Каков же негодяй наш дядюшка! — стоя у окна терема, подумал князь Дмитрий. — Он готов искоренить всю нашу семью. Надо что-то предпринять».
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Дмитрий вышел из терема и, как всегда, невольно залюбовался Плещеевым озером. И до чего ж лепое [16] и раздольное! Местные рыбаки давно подсчитали, что длина озера почти 27 верст, а ширина — свыше шести. Изведали рыбаки и самое глубокое место озера, достигающее аж тринадцать саженей. Тысячи лет озеру, но оно всё не мелеет. Да и как ему обмелеть, когда в него вливаются больше десяти рек. Самая крупная из них — Трубеж, коя берет своё начало в Берендеевских болотах. Вытекает же из озера только одна Векса с северно-западной его стороны.
16
Лепое, лепый — красивое, красивый.
Плещеево озеро, как ведал князь Дмитрий, одно из крупнейших в срединной Руси. Оно даже обширнее, чем ростовское Неро-озеро, и обладает исключительной красотой. Берега его то равнинные, то холмистые, то покрытые зарослями камыша, открыты со всех сторон. Только с севера к берегу примыкает сосновый бор.
Сейчас озеро тихое и спокойное, но князь Дмитрий хорошо ведает, что при сильных ветрах, в непогодь на озере бушуют гигантские волны, и тогда берегись купеческие ладьи! Бывали случаи, когда торговые люди погибали вместе со своими парусными судами. Ну, чем не море — Плещеево озеро?! А сколько рыбы, рыбы — не перечесть. Но самая знаменитая — ряпушка. Ни один пир, ни один торжественный обед не обходится без подачи гостям блюда ряпушки. Переяславская сельдь известна всей Руси.
Промысел рыбы — один из самых древнейших местного населения. Из поколения в поколение передаются название рыбацких тоней, границы коих ничем не определены, кроме памяти народной. Каждая занимает полосу в сто-двести саженей и имеет своё наименование, связанное с очертаниями берега (Болото, Треста, Холмочек, Глина), или с заметными береговыми предметами (Синий камень, Могилки, Черный крест), или с устьями рек и ручьев (Кухмарь, Слуда, Сиваныч, Дедовик…). Всего рыбаки насчитали шесть десятков тоней. И каждый рыбак отменно ведает, в какой тоне, на какой глубине, в какое время и на какую приманку можно ловить ту или иную рыбу [17] ..
17
В данной главе использованы краеведческие материалы К. Иванова и И. Пуришева.
Вот и сейчас заметны многочисленные ловы. На многих тонях виднеются челны-однодеревки, а по берегам снуют рыбаки с сетями, мережами, мордами [18] , бреднями… В полуверсте от Ярилиной горы переяславцы тянули большой невод.
Лицо князя Дмитрия ожило, глаза заискрились азартными огоньками. Покойный Александр Ярославич весьма любил этот промысел. Вот и он, Дмитрий, не раз брался с рыбаками за тяжелый невод.
Сбрасывая на ходу с покатых плеч малиновый бархатный кафтан, шитый золотой канителью [19] , князь поспешил к рыбакам.
18
Морда — рыболовная снасть, сплетенная обычно из ивовых прутьев, в виде узкой круглой корзины с воронкообразным входом; то же, что верша.
19
Канитель — очень тонкая витая позолоченная или посеребренная проволока, употребляемая в золотошвейном деле.
Глава 7
ТЕСТЬ, ЗЯТЬ И ВНУКИ
Июньское солнце доброе, веселое, недавно над Ростовом Великим всплыло, а уже изрядно землю пригревает. В яблоневом и вишневом саду, радуясь раннему, погожему утру, заливает свои звонкие трели шустрый соловей, щебечут птицы.
Румяное солнышко играет на цветных стеклах купеческого терема, на причудливо изукрашенных петушках.
«Добрый денек выдался, — сидя на красном крыльце и довольно поглядывая на внука, размышлял Василий Демьяныч. — Вот так бы до самого Новгорода без дождинки. Нет хуже для торгового обоза непогодь, много товара может подпортить».