Прошла неделя. Матильда решила снять пятьдесят долларов, чтоб обменять их на евро. Когда служащий банка достал ее карточку, у него стали квадратные глаза.

– - Ого! все о?кей! У вас на счету шестьдесят тысяч долларов. Давайте еще раз возьмем образец вашей подписи и поменяем вам карточку.

Матильду бросило в жар: новость, которую она только что узнала, буквально ошеломила ее.

" Что это может значить? И что я должна делать с этими деньгами? тратить на одежду, на макияж, на кафе и рестораны? ни за что в жизни. Что это с Борисом Петровичем? Он, должно быть, любит меня, любит, любит, любит", говорила Матильда последние слова вслух.

– Who "любит", who "любят?" - спросил клерк по-английски.

– Папа меня любит! любит, он меня любит, потому что я у него одна. Одна единственная.

Она вернулась в колледж пешком, крепко зажав сумку, в которой находилась банковская карточка с умопомрачительной суммой. Сославшись на головную боль, она не пошла на последнюю лекцию, а вернулась на свою квартиру, где сейчас проживала. Не выпив даже чашки кофе, разделась и зашила карточку в трусики, которые решила не снимать даже, когда придется лечь на ночлег.

"Надо дать телеграмму. Как вести себя, что делать? куда девать эти деньги?"

Матильда села к столу и стала составлять текст телеграммы. Но ничего путного не выходило. Нельзя было написать: куда девать шестьдесят тысяч долларов, которые вы мне прислали. А придумать описательную форму, выразить свою мысль Эзоповским языком не получалось. Так она и заснула с ручкой в руках и видела всякие приятные и страшные сны. То крупная собака вдруг возникала, пытаясь лизать ей руку, то кто-то с вилами гонялся за ней. А когда наступило утро, Матильда открыла глаза и тут же убедилась, что карточка на мести, вскочила и бросилась к большому зеркалу. Увидев себя во весь рост, спросила:

– - Что будем делать, Матильда? Ничего, совсем ничего? Вот и хорошо, вот и хорошо. Поспешишь -- людей насмешишь.

В этот день она подошла к Зое и попросила у нее в долг пятьсот долларов.

– - Долларов у меня нет, а вот евро есть. Четыреста хватит?

– - Спасибо. Через неделю верну. Мне обещали выслать, -- сказала Матильда.

– - Обещанного три года ждут, знаешь?

– - Не три года, а три дня, -- засмеялась Матильда. После занятий она отправилась на телеграф и дала Борису телеграмму такого содержания:

"Град выпал в таком количестве, что я просто растерялась: не знаю, что делать. Жду вашего совета -- Матильда".

Текст телеграммы, посланный в Москву Борису, успокоил ее и вернул к нормальной жизни. Занятые у Зои евро она расходовала бережно до тех пор пока не получила телеграмму от Бориса в которой сообщалось, что град еще будет падать, поскольку это естественный процесс, а она не должна теряться и поступать по своему усмотрению, тепло одеваться и носить с собой зонтик.

" Я могу снимать и тратить эти деньги, но разумно, ибо поступать по своему усмотрению, значит поступать разумно, а когда вернусь в Москву на летние каникулы, отчитаться перед Борисом Петровичем за каждый доллар. Надо снять немного денег, поменять свой наряд, посетить парикмахерскую, сфотографироваться и послать фото матери, и...Борису Петровичу. Чем я хуже этой Зои и Жанны?"

Когда она появилась в банке и предъявила свою карточку, клерк пробил ей еще миллион долларов. Дважды по пятьсот тысяч с интервалом в три дня.

– - Я хочу снять...десять тысяч, -- заикаясь, сказала Матильда.

– - Брать наличные нет необходимости. Я сделаю вам карточку, с которой вы можете пойти в любой магазин и там купить все, что хотите, и с вашей карточки снимут, потраченную вами сумму, -- просвещал ее клерк.

Матильда сменила свой наряд, сделала модную прическу, сфотографировалась, и вернула занятые деньги, Зое. Фотографии вышли хорошие: Матильда сама себе понравилась, но отправлять не стала, ни матери, ни в Москву Борису Петровичу: близились летние каникулы, и она готовилась к отъезду сначала в Москву, а потом в Днепропетровск к матери. Зоя с Жанной теперь еще больше приставали к ней: что, да откуда? Но Матильда отмалчивалась. Хвастаться своим богатством не имело смысла, это и так было видно. Теперь она одевалась намного лучше и прическу меняла чаще и даже тусоваться ходила, но куда, никто не знал.

12

Анастасия Измайлова отдыхала в Салониках на берегу Эгейского моря, где не только теплые дни, но и сказочные ночи, которые окутывают человека теплом, как шикарным одеялом из самого нежного гагачьего пуха. В первые дни ей казалось, что она не на земле, а в раю, настоящем раю, потому, что на земле такого просто быть не может. Здесь так много отдыхающих и у всех такой счастливый вид, что глядя на все это, невольно сам становишься счастливым. Сам воздух пропитан любовью и счастьем. Уезжая из Москвы, она положила в банк десять тысяч долларов и взяла карточку, по которой могла тратить здесь, сколько душе угодно.

Ася с первого же дня поняла, что ее окружают зажиточные люди, среди которых немало новых русских, но это не просто любители погреться под лучами южного солнца, поваляться на шикарном песке, чистом, как кукурузная крупа импортного производства, а это люди с тугими кошельками. Здесь и шага не сделаешь без денег, или без карточки, с которой стекают доллары, как вода с желобка под уклоном.

Единственное что ее беспокоило и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке, это шрам во весь живот, не позволяющий появиться на пляже в миниатюрном купальнике, к которому так липнет мужской глаз. Но и здесь она нашла выход: загорала в закрытом купальнике, а на пляж шла в миниатюрном светлом халатике, застегнутом на все пуговицы.