Тратит же американский миллиардер Сорос огромные деньги на помощь нищим в других странах, в том числе и на содержание прогрессивных партий, находящихся в оппозиции к правящему антинародному режиму.

Но...надо иметь мужество и не поддаваться соблазну, ведущему к разврату души и сердца.

Эти мысли будоражили мозг тридцатилетней женщины, никогда не знавший гармоничного полного счастья. В безнадежном отсутствии личного счастья, похожего на четкую линию горизонта в горной местности, она хваталась за материальное счастье, так похожее на весенний снег.

"Где найти место в доме, чтобы спрятать эти деньги?
– - спрашивала себя Тамила.
– - Если Тимур вспомнит и спросит, я скажу: спрятала, вот они здесь. А если не вспомнит, что ж, прекрасно. Но то, что я могу взять отсюда тысяч сто и спрятать в другой тайник, он не догадается и это совершенно точно".

Она осмотрела все углы в каждой комнате, но они не сулили ничего хорошего: все было четко пригнано: дощечка к дощечке, полоска к полосе. И только в туалете, где проходили трубы с верхних этажей, и уходили вниз, был едва заметный короб, сколоченный из пластика и закрывающий трубы. А там, на самом верху, с трудом можно просунуть руку и обнаружить пространство между полом верхнего этажа и потолком туалета.

Тамила так обрадовалась, что захлопала в ладоши. Там можно спрятать не один, а два мешка денег: просторно, сухо, незаметно. Тамила стала упаковывать пачки долларов в газету, перевязывать тесемочкой и, взбираясь по домашней лестнице, укладывала их, заполняя пространство между потолком и полом. Эта процедура длилась несколько часов, у нее пот выступил на лбу и между лопатками, но, казалось, не было никакой усталости. Лишь бы никто не звонил в дверь, лишь бы никто из родственников не порывался войти с целью просто проведать и удостовериться, кто в квартире находится еще кто-то, кроме нее, Тамилы.

"Надо вызвать отца с каким-нибудь порванным рюкзаком и чтоб он был в рваной одежде: в таком виде он не привлечет внимание не только жуликов, но и пограничников, заполнить его рюкзак долларами, пусть везет на Украину. Они там голодные сидят. Или самой отвезти? Но..., что, если отец не выдержит, у него начнется мандраж при виде такого количества денег? ведь все может сорваться, а отец погибнет. И я...не смогу выдержать. Вот если сейчас мне позвонят в дверь, у меня руки и ноги начнут дрожать, бандит сразу все поймет и холодным тоном процедит: жизнь, или кошелек? И я скажу: жизнь! берите все, только оставьте мне жизнь".

Тамила бросилась к входной двери, чтоб убедиться в надежности запоров, обрадовалась и побежала принимать душ. Она делала это с невероятной поспешностью, будто куда-то спешила. Наспех вытершись чистым огромным полотенцем, она завернулась в него же и, сунув босые ножки в тапки, бросилась на кухню. Бутылки с шампанским были не только в холодильнике, но и в буфете. Тамила выбрала французское шампанское и наполнила бокал. Волшебная жидкость растеклась по всем жилочкам, согрела их. Тамила глубоко вздохнула и впервые произнесла: а все же хорошо жить на свете!

Второй бокал остался недопитым, так как ее хорошее расположение духа прервал звонок в дверь. Тамила вздрогнула и осталась без движения. Больше не звонили, но загремел телефон. Она сняла трубку.

– - Это Талейран, племянник Тимура. Открой дверь.

Тамила открыла дверь.

– - Сними обувь, пожалуйста, -- сказала она.
– - Чай будешь?

– - Где Тимур? Почему нет Тимура? Что это за жена, от которой муж куда-то уходит и дома не ночует? Вы что, все время ссоритесь с ним?

– - Я ни с кем никогда не ссорюсь и с Тимуром тоже. А вот где он ночует и с кем ночует, лучше бы спросить вам самим, ну, может, не тебе, тебе он никогда не признается, а вот отец Тимура мог бы это сделать. Ты передай ему мою просьбу.

– - У тебя тут кто-нибудь есть?
– - нагло спросил Талейран.

– - Ты с этим и пришел сюда? Тогда иди, все посмотри, не забудь залезть под кровать и заглянуть под ванную, а потом выметайся. Мне все это неприятно и даже оскорбительно. Я вам не абхазка и не грузинка, я русская и у нас другие отношения с мужьями, и с мужчинами вообще. Я такой же человек и если муж не прикасается ко мне по полгода, я имею полное моральное право завести любовника. Передай это своим родственникам.

– - Ну, знаешь, ты немного права. Не говори Тимуру, что я приходил к тебе, -- сказал Талейран и стал собираться.
– - Мне-то, в общем, все равно: ми просто иногда думаем, что ты виновата в том, что наш Тимур все дни в бегах.

– - Конечно, у вас всегда женщина виновата во всем. Даже в том, что ее муж потаскун.

– - Эй, женшина, не забывай, кто ты есть, -- сказала Талейран, выходя на лестничную площадку.

Тамила смотрела в спину Талейрана и думала о том, что если бы она была мужчиной, то могла бы более круто поговорить с ним, нахалом, а то и грубо вытолкать за дверь, наградив хорошей оплеухой. Но... и она почувствовала, как слезы душат ее горло от обиды и от бессилия что-либо сделать.

Она вернулась в прихожую и набрала номер Бориса. Борис был на работе, и поднял трубку.