– - Дима, давай уедем отсюда, -- предложил Тимур.

Дима стал собираться. Но и Марина оделась.

– - Куда ты, туда и я, -- сказала она.
– - Меня отец выгонит из дому. Накажи меня ты. Я, правда, перепутала тебя с ним, верь мне, дорогой. Я больше никогда так не поступлю, слово чести.

– - Если бы у тебя была честь, -- сказал Тимур.

Дима начал колебаться. После некоторого размышления, он произнес:

– - Ладно, посмотрим, как будут развиваться события в дальнейшем.

Услышав эти слова, Марина впилась ему в покусанные губы и находилась в таком положении, пока все гости не разъехались по домам.

22

Вылет самолета из Лондона откладывался ровно на один час из-за густого тумана. Матильда услышала объявление об этом по радио на английском, а затем и на русском языке. Из ручной клади у нее была только одна довольно увесистая сумка на колесиках и сумка через плечо. В сумке через плечо она везла красивые часы --будильник для Бориса Петровича и его супруги, а в большой сумке платья, туфли, босоножки, и еще костюм для матери. Матильда планировала побыть несколько дней в Москве, а затем уехать в Днепропетровск к матери на все лето. Она была уверена, что уж теперь-то, на этот раз она обязательно познакомится с женой Бориса Петровича и постарается понравиться ей. Если это произойдет, она задержится в Москве еще на некоторое время. В ее мозг пробивались и другие мысли, но она отгоняла их от себя путем переключения на какую-то другую проблему.

" Если Борис Петрович пришлет за мной машину, очень хорошо, а если нет, я пристроюсь к Жанне или Зое. За ними уж точно приедут родители". И она тут же закинула удочку насчет того, чтобы уехать с ними в город, если ее никто встречать не будет в Шереметьево.

– - Если будет свободное место, почему бы нет?
– - сказала Зоя.

– - А за мной и женихи приедут, -- похвасталась Жанна.
– - Поедем вместе, не переживай.

Самолет приземлился в Шереметьево в шестнадцать часов. Матильда спускаясь с трапа самолета, всматривалась в толпу встречающих, но толпа была слишком далеко, и кто приехал встречать, приехал ли кто-нибудь вообще, не определишь. "Если бы приехал сам Борис Петрович, но не судьба: Борис Петрович не мой, не мой. Он принадлежит другой женщине, а я так. Если только жена в отпуске, или в командировке. А почему бы нет, ведь я же люблю его с самого детства, неужели я не заслужила...побыть с ним наедине, как взрослая со взрослым, а там будь что будет. Ведь может быть все, что бывает мужчиной и женщиной, особенно, если она сильно любит его, как я Бориса Петровича. Только Борис Петрович может быть моим первым мужчиной. Только он и никто больше". Слова "только он и никто больше" так разволновали ее, что она стала чувствовать, как у нее подкашиваются ноги. Она совсем забыла, что у нее там чемодан и надо зайти в специальный зал, куда выгрузят вещи пассажиров.

Перед выходом она замедлила шаг и стала пристально всматриваться в толпу. "Нет его, не суждено. Что ж, на "нет" и суда нет, а то ишь что задумала. Разве такой человек, как Борис может быть один? Да если бы я была его супругой, он бы у меня никогда не был один. Не был, не был".

Она уже стала догонять Жанну: Жанна была впереди, и Матильда ускорила шаги. Но не прошла она и десяти метров, как ее схватили за локоть.

– - Матильда! Куда?
– - произнес Борис, с сияющей улыбкой на лице.

– - О, Борис Петрович, дорогой, как я рада!
– - неожиданно для себя воскликнула Матильда и повисла у него на шее. Такое уже было с ней. Еще в детстве она кидалась ему на шею и сейчас не могла поступить иначе. В ответ он тоже обнял ее и прижал к себе, чувствуя ее тугие шары на груди.

– - Я не думал, что ты так изменилась. Ты расцвела: я с трудом узнал тебя, -- сказал Борис, глядя ей в широко раскрытые глаза, не выпуская ее руки.
– - Поздравляю: ты просто красавица. У тебя вещи есть?

– - Есть чемодан. Чемодан без ручки: нести тяжело и бросить жалко, - рассмеялась Матильда, и этот смех делал ее еще более прелестной.
– А вы? почему так много денег выслали на мое имя? Вы...купили меня? Что ж! покупатель достоин товара. А где ваша жена? Почему...

– Матильда, оказывается, ты способна говорить глупости. Больше ни слова о цене, о товаре, о покупателе! Я запрещаю тебе говорить об этом. Побудешь денек, и я отправлю тебя к матери. Так будет лучше для нас обоих. Вернешься осенью, а там определимся, что делать дальше.

– - Тогда пройдем в зал заберем чемодан. По поводу немедленного отъезда к матери... вы меня гоните?

Ее чемодан сделал несколько кругов на движущейся ленте, Матильда, как бы забыла о нем. Ее глаза были прикованы к Борису.

– Где наш чемодан?
– спросил Борис.

– Да вот же он! О, оказывается, и ручка есть, и колесики выросли. Я сама!

Она ухватилась за чемодан, это был последний чемодан, все уже разобрали, и волокла его рядом с собой, а Борис шел налегке.

– - Как ты там, не скучала по Москве?

– - Скучала, конечно, а как же. Если бы вы мне хоть одно письмо написали...

– - Но я же посылал тебе телеграммы и деньги. Шесть миллионов долларов. Ты теперь богатая невеста, не так ли?

– - Я уже их прогуляла, Борис Петрович, я такая транжирка - ужас!

– Правда, что ли?

– Если бы! Но это не мои деньги, они ваши. Я, правда, израсходовала пятнадцать тысяч долларов за все это время, но вы мне сами разрешили тратить. Теперь я ваш должник, -- лепетала Матильда, уже сидя рядом с Борисом в машине.