Во всех четырех евангелиях (у Иоанна — яснее) фигурирует также миф о Марии, как матери скорбящей, с намеками на образ возлюбленной, но миф этот еще не оформлен и образ главной героики разбит там на множество других женских образов, носящих по ней тоже имена Марий. Итак, Мария в евангелиях выведена хотя и в качестве земной женщины, но с еще явственными былыми чертами богини — девственной матери, возлюбленной и матери скорбящей. Цельной, связной истории ее мнимоземной жизни там нет: во второй половине II в. она еще не была выработана. История эта — продукт творчества христиан следующих веков и поколений, так как в хронологически следующих за евангелиями Деяниях апостолов нового о Марии ничего нет.

К концу второго, и началу III в., когда евангельская история Иисуса уже была выработана, а историзация его проведена, явилась необходимость детальнее разработать ее, заполнить зияющие в ней пробелы, а также создать аналогичные истории о мнимоземной жизни и остальных ее героев. Отсюда мы видим, что, начиная с этого времени и дальше, появляется, растет, и множится, так называемая, апокрифическая — «тайная» литература: различного рода евангелия, деяния и пр., которые первоначально пользуются признанием или всех церквей и направлений, или же только отдельных и которые позднее господствующей церковью отбрасываются, зачисляются в разряд отреченных и, в массе, уничтожаются. Отбрасывая или уничтожая совсем, церковь, все же, удерживает оттуда, принимает в свой обиход отдельные мифы, сказания или подробности и оправдывает это ссылкой на мнимоисторическое предание.

Большая часть этой апокрифической литературы до нас не дошла, погибла, кое-что сохранилось в отрывках и только очень немногое уцелело в более или менее полном, хотя часто и переработанном, виде. И вот, в числе уцелевших в таком виде произведений этой литературы до нас дошли также и такие, которые подробно, обстоятельно повествуют о деве Марии и стараются красочно изобразить те моменты ее жизни, какие или совсем не затронуты в новозаветных евангелиях, или недостаточно, с точки зрения позднейших христиан, освещены.

Один из этих апокрифов, некогда принятый на Востоке, носит обычно название «Первоевангелия Иакова»; второй, западного происхождения, называется «Историей рождения Марии и детства спасителя»; третий, тоже западный, — «Чудеса из детства господа Иисуса Христа», причем оба этих последних апокрифа иногда объединяются в один под общим названием «Лжеевангелия Матфея»; к ним отчасти можно присоединить еще «Книгу Иосифа плотника», уделяющее главное место мифическому обручнику Марии.

Чтобы видеть, что же христиане к вышеуказанному времени создали о Марии и как они окончательно провели ее историзацию, приведем соответствующие мифы из Первоевангелия Иакова, потому что оно древнее остальных апокрифов о богоматери и содержит то, что также в большей или меньшей степени имеется в остальных. Начинается оно рассказом о бездетности престарелых родителей Марии — Иоакима и Анны.

Богатый и праведный Иоаким однажды, в великий праздник, желает принести дары свои в храм, но слышит протест со стороны некоего Рувима, обвиняющего его в бездетности, огорчается этим и, стыдясь жены, удаляется в пустыню на сорок дней для поста и молитвы. Анна тоже мучается своим бесплодием и уходом мужа, затем, по совету служанки, в праздник одевается в брачные одежды, спускается в сад и обращается с молитвой к богу, чтобы он благословил ее потомством, как некогда бесплодную Сарру Исааком. Является ей ангел господень и говорит: «Анна, бог услышал молитву твою; ты зачнешь и ты родишь, и будет славен во всем мире род твой».

На это Анна обещает посвятить будущего младенца на служение богу. Затем два новых ангела возвещают ей о приближении Иоакима со стадами, а последнему тоже является ангел и говорит: «Иоаким, Иоаким, бог услышал молитву твою, жена твоя Анна зачнет». Обрадованный старец приказывает пастухам отделить часть овец, тельцов и козлов для бога, жрецов, старейшин и народа, встречается с женой, сообщающей ему с радостью о своем зачатии, и остается дома.

На следующий день Иоаким приносит дары в храм и по знаку на головном уборе — обруче первосвященника — узнает о своем оправдании богом от грехов. Анна зачинает, на девятом месяце рождает дочь и называет ее Марией. Последняя быстро растет, на шестом месяце уже умеет ступать и воспитывается под надзором специально приглашенных матерью для нее непорочных дев.

Когда ребенку исполнился год, Иоаким устраивает большой пир для всего еврейского народа, первосвященники благословляют Марию, радостная мать поет хвалебный гимн богу, затем кладет ее на «освященное место» и возвращается к гостям. По прошествии второго года отец во исполнение обета своего и жены предлагает последней отвести дочь в храм, но уступает просьбе матери подождать еще год.

Марии исполнилось три года. Иоаким решает осуществить обет, сзывает непорочных дев; последние с зажженными светильниками в руках ведут ее в храм, где первосвященник встречает ее, целует, предрекает блестящую участь и ставит на ступень жертвенника, а она дрожит от радости и танцует. Родители, уходя, удивляются, что дочь не обернулась к ним, и славят бога; Мария же воспитывается в храме, «как голубица», и получает пищу из рук ангелов. Когда ей исполняется двенадцать лет, священники в храме устраивают совет, что с ней делать, чтобы как-либо не было из-за нее осквернено святилище. Решают через первосвященника Захарию запросить бога. Тот входит в святое святых и молится о Марии. Является ангел и предписывает ему собрать всех неженатых, чтобы бог чрез знамение по посоху указал, кому охранять ее девственность.

Глашатаи расходятся по стране и сзывают всех трубами. В числе других неженатых приходит в храм Иосиф плотник; от всех их первосвященник отбирает посохи, несет в храм, молится там и выносит обратно для раздачи. Никакого знамения нет, и только, когда он отдал Иосифу посох, из него вылетает голубка и садится на голову плотника. Тогда ему предлагают взять к себе Марию, но он отказывается, боясь насмешки из-за ее молодости, своих детей и старости. Первосвященник грозит упрямцу гневом божиим, тот, наконец, соглашается и решает оставить Марию одну дома, а самому уйти на работу на сторону и затем вернуться к ней.