«Отвернулись бы, госпожа», — ворчал Умник.

— Что естественно, то небезобразно, — парировала я, провожая завистливым взглядом очередного офицера.

«Задница у него тощая, — комментировал Забияка. — Кости выпирают. И фитиль короток».

— Есть, с чем сравнивать? — полюбопытствовала я.

«Разумеется, хозяйка, — тут же откликнулся дух. — Вы ведь не снимали кулон, когда кувыркались с василиском».

Вот теперь пришлось густо покраснеть.

— Извращенцы! — возмутилась я и щелкнула ногтем по кулону. — И часто вы наблюдали?

«Как только проснулись, в последнюю ночь, — с радостью откликнулся Умник. — Она была о-очень жаркой!»

Оба захихикали, и я готова была провалиться сквозь землю.

— Боишься отморозить зад, а, щегол? — это опять был капитан Фа Дэ-Мин. Он вытирался полотенцем и фыркал, вытряхивая из ушей воду.

— Боюсь ослепнуть от вашего величия, — пробормотала я, упрямо глядя в землю.

— Снова дерзишь? Лучше колоть кинжалом, чем языком.

— Тогда подождите боя, а не пикируйтесь со мной словесно.

— Тебе не победить ни в пикировке, ни в бою, — усмехнулся капитан, оборачивая бедра полотенцем, и теперь я смогла поднять на него взгляд. Накаченное тело Фа Дэ-Мина поблескивало от воды, твердые мускулы перекатывались под бронзовой кожей, волосы черным каскадом падали на плечи.

«Не Дитер, конечно, но в целом ничего», — одобрил Умник.

— Вот еще! — фыркнула я и снова уставилась в землю.

— А я говорю, что кишка тонка, — продолжал капитан, считая, что мои слова предназначаются ему. — Давай на спор, щегол? Один заплыв до того берега и обратно.

Он мотнул головой, и волосы черным жгутом хлестнули его по спине.

— У меня напрочь отсутствует соревновательный дух, — ответила я, все еще надеясь, что Фа Дэ-Мин сейчас уйдет, но тот не уходил.

— Ставлю на кон свой именной кинжал, — предложил капитан.

— У меня есть свой.

— Тогда вороного Бурана!

— Мой Резвый куда лучше.

— Еще вино из альтарских погребов!

— Я не пью вина.

Фа Дэ-Мин презрительно фыркнул.

— Ни оружие тебе не надо, ни коня, ни вина. Ну чисто девчонка!

«Угадал», — радостно сказал Забияка.

Я рывком поднялась на ноги и, не отвечая ничего, поплелась к лагерю. Продолжать разговор мне не хотелось, да и слова капитана коробили. Узнал или нет? Или ляпнул, лишь бы унизить меня? Перед солдатами, перед Шэном, перед самим главнокомандующим?

Стиснув зубы, я решила дождаться ночи, чтобы тоже искупаться. Может, Шэн мог бы меня прикрыть? Хотя и не пристало послу ходить на озеро со своим адъютантом.

Лагерь долго не засыпал. Солдаты сидели у костров, переговаривались, хлебали чай и травили байки. Я сидела возле Шэна, нахохлившаяся, как воробей. Он поначалу спрашивал, все ли у меня в порядке, не тошнит ли меня и нет ли слабости, но я отвечала односложно и только кивала, уверяя, что все в порядке, что скоро все пройдет. Самочувствие и правда быстро восстанавливалось, токсикоз не был долгим, и я полагала, что этим обязана охранному браслету из узелков. Клонило в сон, но я твердо решила тоже вымыться перед дальнейшим переходом, а потому упрямо ждала, когда основная масса уснет. Ночь густела, разбрасывала пригоршни звездного бисера. Небесный Дракон полетел сквозь пустоту навстречу любимой Розе, и я подумала, что точно так же теперь лечу навстречу моему генералу. Скоро ли воссоединимся? И что я ему скажу, когда увижу? Рассердится ли он?

Так, в думах, я пошла к озеру, оглядываясь по сторонам и надеясь, что никто не идет за мною следом.

Вода блестела рыбными чешуйками. В ней прятался лунный серп, блестящий и острый, точно сделанный из белого металла.

— Умник? Забияка? — окликнула я духов. — Можете посмотреть, нет ли кого рядом?

Кулон вспыхнул снежной искрой. Как два бестелесных призрака, от него отделились полупрозрачные силуэты драконов и потекли, свивая змеиные тела, один направо, другой налево. Издалека они казались струйками тумана, наползающего на лог. Глаза драконов посверкивали, как светлячки.

— Никого, лагерь спит, — дохнул сыростью Умник.

— Посторожим, госпожа, — полыхнул пламенем Забияка.

Я поспешно скинула сапоги, потом штаны и мундир. Подумала, снимать ли рубашку, но в мокрой одежде потом будет неудобно, да и поди просуши ее над костром. Поэтому скинула и их и с разбегу нырнула в воду.

— Ух! — тело едва не свело судорогой. Озноб иголочками пронизал разгоряченное за день тело, и, чтобы согреться, я поплыла, раздвигая ладонями кувшинки и водоросли. Плыла медленно, наслаждаясь тишиной. Куда спешить? К тому же, боялась, что могло от холода свести живот, и это навредило бы ребенку. Подумав об этом, я повернула к берегу и, нащупав ногами дно, принялась с наслаждением тереть кожу, смывая пот и пыль.

Драконы резвились в зарослях камыша, оставляя в воздухе туманные клочья. Туман сгущался и над озером, насыщаясь молочной белизной и постепенно скрывая все очертания.

— Хозяйка! — вдруг донесся призрачный голос Забияки. — Кто-то идет.

— Кто?! — я распрямилась, прикрыв грудь руками, и закрутила головой из стороны в сторону. В туманной дымке просматривался лес и далекие отблески костров. Но шагов не слышно, все тонуло в плотной тишине. Слышался только стук моего сердца и, казалось, ребенок в животе тоже тревожно задрожал в ожидании.