– Отлично!
– Похвалил себя любимого Борис и спрятал заветную бумажку себе в куртку. Чтобы наверняка, паспорт он выкинул в соседнюю урну через одну скамейку, и спешно ретировался, оставив Германа в очень плачевном положении...

Любаня нервно отсчитывала минуты. Половина девятого. Она тихо встала с кровати, и на цыпочках прокралась к письменному столу. В левом верхнем ящике, она достала тетрадь и вырвала оттуда листок. Заполнив строчки буквами, она отложила записку в сторону и стала спешно одеваться. За окном похолодало, поэтому девочка надела более практичные джинсы с курткой. На трясущихся ногах Люба сгребала в свой рюкзак всё самое необходимое, среди которого нашлось место и любимому плюшевому медвежонку - подарок от мамы. Оборачиваясь на каждый шорох, она достала учебник математики, куда пару часов назад прятала деньги и билет на пароход. Мог ли предположить Пётр Иванович, что внучка надумает не просто сохранить его на память, но и в обход всем воспользоваться путёвкой до конца. Она, в силу своего нежного возраста, не могла не сомневаться в правильности своего поступка, но не в характере девочки было отступать от задуманного. Её место в кровати занял зимний пуховый комбинезон, плотно скрученный и прикрытый сверху простынёй. Записку оставила там же, чтобы её можно было сразу обнаружить.

– Прости меня, мамочка.
– Свой прощальный посыл она отправила на кухню, где телевизор надрывно вещал юмористическую передачу. Игорь смеялся над остроумными шутками, Марина жарила котлеты, а Любаша в последний раз очертила взглядом свою комнату, которая целых девять лет была её домом. Глубоко вздохнув, она шагнула в открытое окно. Стоило ей почувствовать под ногами твёрдую почву, как она быстро засеменила к порту. Ей кровь из носу нужно было туда успеть до того, как дома хватятся. Миновав автобусную остановку, она пошла через дворы. Соблазн с ветерком доехать до морского вокзала был велик, но при этом она понимала, что одинокая маленькая девочка в десятом часу вечера накануне дня знаний, вызовет большие подозрения у кондуктора и водителя, и на этом её бегство закончится в отделении милицейского патруля. Если это произойдёт, то тогда она потеряет единственную возможность изменить свою жизнь. Постоянно оглядываясь, она медленно, но верно двигалась к цели. Люба не могла знать, что по пути, на пешеходном переходе, она разминулась со своим отцом, к которому так спешила.

– Что за люди такие, как можно вот так ребёнка отпускать в такое время?
– Вслух чертыхался водитель скорой помощи, пропуская Любаню по зебре.

– Что там у тебя? - Из кабины отозвались фельдшеры, но тот вместо ответа раздраженно махнул рукой и свернул к воротам больницы. Из фургона с красным крестом Германа выносили очень осторожно, хотя он уже и начал приходить в сознание. Кризис миновал, но его оставили в приёмном покое до прихода дежурного врача. Храмцов бил мощно и прицельно, Гере очень повезло, что он смог относительно быстро очнуться. Правда, его состояние оставляло желать намного лучшего. С огромным трудом он вспоминал обстоятельства, которые привели его в лазарет. Зато более важные данные он зафиксировал в своей голове гораздо лучше, и в спешке собирался в порт. Поднявшись с каталки, он не обнаружил на себе верхней одежды, и за помощью пришлось обратиться к медицинской сестре.

– Девушка, а где мой пиджак?

– Молодой человек, немедленно вернитесь на своё место, вам нельзя вставать!

Доводы о хорошем самочувствии и способности самостоятельно покинуть стены больницы не убедили её. Она и слушать не хотела ретивого пациента, и на подмогу себе вызвала коллегу, даму более опытную как в профессиональном, так и в физическом плане. Против двух громогласных женщин аргументы иссякли очень быстро, и если бы не подоспевший на крики врач, пришлось бы Гере безоружно отступить.

– Что у вас происходит?
– Доктор был молод, но на первый взгляд излучал в себе уверенность.

– Роман Саныч, гражданин требует выписки!
– Заверещала старшая медсестра.

– С чем поступил?

– Нашли в парке без сознания, подозрение на сильное сотрясение.

– Как интересно...
– врач посмотрел на Германа и спросил, - Как вас зовут?

– Герман.

– Хорошо, Герман. Пройдите к себе, я вас осмотрю чуть позже.

– Док, у меня пароход отбывает через сорок минут, очень вас прошу!

– Так вы не местный?

– С Одессы я. Слово даю, как вернусь, лягу на обследование, но прошу, отпустите!

Роман Саныч дал сёстрам отмашку, и они нехотя достали бланк заявления и ручку.

– Герман, пишите отказ о госпитализации и можете быть свободны, Ирина Сергеевна принесите пациенту его вещи.

– Спасибо, спасибо!
– Герман разбивался в благодарностях, даже когда врач попрощался с ним и отправился на вечерний обход.

– Роман Саныч, ну зачем же вы, а если он не доедет до своей Одессы?
– Не сдавалась медсестра Ирина Сергеевна.

– Если мы его сейчас не отпустим, он сам сбежит, это будет гораздо хуже. Верните вещи, пусть идёт. Выглядит он нормально, координация, мозговая деятельность не нарушена, до Одессы доберётся точно. Выписывайте.

С начальством спорить себе дороже, и ей пришлось выполнять приказ.

– Вот ваш пиджак.
– Гера с радостью принял свою вещь, но к ужасу не обнаружил в них документов и проходки на "Попов". Хорошо хоть деньги остались нетронутыми, но это мало утешало Германа.

– Извините, но здесь были документы...

– Если были, то ищите лучше!

– Да я всё уже посмотрел...

– Значит, не было! Или вы думаете, что мы их себе забрали?
– Суровый взгляд исподлобья от бывалой медицинской работницы сомнений не оставлял - такая ни чужого не возьмёт, ни своего не отдаст.

– Нет, что вы! А откуда меня доставили?

– Доставляют молодой человек, чтобы вы знали, мебель, например, а мы привозим. Эту информацию можно уточнить у диспетчера, еще вопросы будут?

– Такси от вас можно заказать?
– Герман хотел пошутить, но от греха подальше поскорее откланялся.