– Ты...

– Я. Можно дочку подержать?

– Сейчас Игорь должен приехать...

– Рад за него.

Гера в первый раз в жизни взял дочку на руки. Из алого кулька на него глядела точная копия самого себя. Те же небесно-голубые глазки, тот же курносый носик, даже овал лица оказался идеально списанным с папеньки. Не ребёнок - отражение в зеркале!

– Ты прости меня еще раз...
– Выдавила из себя Марина.

– Ну что ты, - Герман не отрывал взгляд от новорожденной, будто отвечал ей, а не Марине.
– Я сам должен перед тобой извиниться.

Входная дверь с улицы скрипнула, и в здание вошел Игорь.

– Марина, что он здесь делает?
– Новоиспечённый отчим буквально выхватил младенца из рук Германа.

– Ничего, поехали домой.

– Оставь нас!
– Он решительно настроился пообщаться с Герой тет-а-тет.

– Поехали домой, родители стол накрыли и мне Любу скоро кормить!
– Марина с силой оттаскивала Игоря к выходу, а он не спускал глаз со своего бывшего друга. Глаз, полных ненависти и презрения. Впрочем, этот взгляд был хорошо знаком Герману. Примерно так же Игорь смотрел на него когда несчастную и беззаветно влюблённую Марину в самый последний момент вытащили из петли. Брошенная и униженная девушка не понимала что делает, она осталась жива лишь благодаря раньше времени вернувшейся с работы бабушке. При этом, даже такой отчаянный шаг не нашел отклика в душе Германа, а вот Игорь, как настоящий мужчина, не смог пройти мимо.

Обстоятельная беседа после вечерней вахты закончилась жестокой дракой, по результатам которой оба получили немедленную дисквалификацию с флота. Игорь устроился в порт разнорабочим и сразу сделал Марине предложение, Гера вернулся в отчий дом и продолжил беспечное существование. Вероятнее всего, в дальнейшем их дороги не пересеклись бы, списав первую встречу неприятной случайностью, но в октябре семьдесят шестого Марина отправила в Одессу письмо до востребования.

Три коротких стука вернули Германа в день сегодняшний. Он встал с кровати, подошел к двери и всунул ключ в замочную скважину. В коридоре стоял щетинистый мужичок, не совсем трезвой наружности.

– А где Полина?
– С вызовом выпалил пришелец.

– Тихо!
– Прошипел Гера, - Ребёнок спит!

– Какой такой ребёнок?
– Пуще прежнего взбеленился незваный гость.

– Не твой точно, иди отсюда!

– Мужик, я не понял...
– не бритый, пошатываясь, сделал попытку прорваться в номер, но Герман удачно поставил корпус, отправив его в свободное падение.

– Ты чего дерёшься! Сразу бы сказал, что нет Полины! Дай папироску хотя бы...

Гера добрая душа, чертыхнувшись про себя в адрес наглеца, вытащил из кармана пачку и протянул пару штук мужику. Тот более не стал напрягать злого папочку - поблагодарил за табак и быстро затерялся в недрах коридора.

Мимолётное общение с залётным пассажиром слегка взбодрило Германа. Чтобы не разбудить Любашу, он тихонько накинул пиджак на плечи и вышел из каюты. Сигареты оставались, а значит можно немного посмолить. Никотин действовал на него успокаивающе, расслабляюще.

На сверкающей в огнях танцплощадке начиналось настоящее веселье. В пляс пускались от мала до велика, не взирая на возраст и предрассудки. Музыкальный ассортимент радовал не только отечественными произведениями, но и богатой коллекцией зарубежных композиций. Более ритмичные мотивы сменялись лиричными балладами, и народ степенно разбивался на пары, словно на балу. Хотя это и был настоящий бал - мужчины и женщины в своих лучших нарядах, выделывали изящные па под звёздным потолком неба.

Вместе с последним аккордом красивой инструментальной мелодии, на сцене появился конферансье в бабочке, и предложил всем развеяться. На импровизированный деревянный настил вынесли стол для борьбы на руках. Натренированным баритоном зазывала приглашал " На поле брани настоящих мужчин, готовых в честном поединке побороть своих противников и забрать главный приз ". Что за приз он так и не уточнил, но от желающих щегольнуть мускулами отбоя не было. По правилам, соревнование продолжалось, пока не оставался единственный победитель. Перед заходом к столу, каждого участника записывали в специальный блокнот и ставили печать на запястье, чтобы не было соблазна снова вернуться в случае поражения. Вереница молодых и не очень прецедентов на титул самого мощного человека корабля в ожидании своего выхода облепила помост, где проходило жаркое действо. Женщины изо всех сил поддерживали своих кормильцев, которые по очереди сменяли друг друга - редкому охотнику за славой и почётом удавалось задержаться за столом надолго. Появление невзрачного парня в вельветовой кепке и чёрной майке поверх белых клёшей, вызвало настоящий фурор. Многие узнали в нём бывшего чемпиона СССР по боксу в легком весе Бориса Храмцова. Под громогласные аплодисменты, кудрявый бродяга стал методично отправлять конкурентов назад к своим женам. Легко и весело, одной правой, он выкосил всех соискателей таинственного приза.

– Неужели больше некому бросить вызов нашему чемпиону?
– Провоцировал публику ведущий. Ответа не последовало.

– В таком случае заслуженная победа, звание железной руки и наш главный приз достаются...

– Я готов!
– Герман нарушил торжество победы Храмцова. Он изначально не поверил в этот красиво разыгранный спектакль с внезапным появлением последнего. Согласно задумке, небезызвестный боксер должен был не только защитить приз, но и развлечь почтенных отдыхающих. И если со вторым актом, бывший профессиональный спортсмен справился на ура, то выполнение основной задачи честолюбивый Гера поставил под угрозу.

Уперев руки под прямым углом, соперники приготовились к решающей схватке. По команде они с переменным успехом стали заваливаться на бок. Храмцов, как и положено фавориту предпринял блиц-крик, рассчитывая сразу приговорить Германа. К всеобщему удивлению, тот не только с честью сдержал натиск, но и сподобился на контр выпад, воспользовавшись мгновенной послабленностью Бориса. Правая чемпиона медленно и верно опускалась на стол, и ему не оставалось ничего другого, как нарушить правила. Чуть оторвав локоть от поверхности, он перехватил руку и подломил Герману кисть. От резкой боли у Геры потемнело в глазах, и этого хватило Борису для победного рывка. Глухим хлопком он оформил победу и на радостях засадил ладонью по столу. Как ни странно, зрители заметили обман и одарили Храмцова недружелюбным гулом, а вот Германа провожали овациями, как настоящего героя. С трудом отбившись от всенародной любви, Гера облокотился об ограждение и зажал повреждённую конечность между ног. Спазмы не утихали и чтобы сбить боль, он решил еще покурить, но возникла новая проблема - одной рукой зажечь спичку не удавалось.