Бабочка действительно сильно выделялась на его бледной руке. Еву настолько поразили его память и ум, что она не могла оторвать взгляда от высокого молодого человека, который в ответ ей улыбнулся. В этот мгновенье ей на ум пришёл новый вопрос, и она повернулась к Джеймсу, который сидел, опустив голову.

 — Мой дорогой братик, а какой твой любимый предмет? Вы изучаете бабочек?

Мартин засмеялся и отвернулся. Джеймс, заметив это, сказал низким голосом, что данный предмет не преподаётся в школе. А любимых предметов у него самого достаточно много.

 — Это правда, — подтвердила Хлоя. — Хотя, я знаю, что химия не до конца его удовлетворяет, — девочка покосилась на Мартина.

 — Тебя, я вижу, это радует, — спокойно произнёс Мартин, не опуская своей руки с бабочкой и продолжая рассматривать ее.

 — С чего ты это решил? Он мне всегда жалуется, что оценки его не супер и сам он вообще не разбирается в химии. А я просто не могу этого не отметить, иначе потом он будет винить меня в том, что я выставляю его в слишком выгодном свете.

 — Откуда ты это знаешь?

У Хлои заблестели глаза. Она хотела что-то ответить, но сдержала себя. Все погрузились в молчание. Ева заметила, что Джеймс как-то приуныл, поэтому она решила снова задать вопрос, но на этот раз осторожно:

 — Джемс, можно я тебе задам не совсем правильный вопрос?

Он кивнул.

 — А тебе кто-нибудь нравится?

Брат Евы выпрямился и изумленно уставился на сестру:

 — Я? То есть, мне? — он покраснел, а потом побледнел, а потом ещё раз покраснел.

Ева вдруг сама стала как помидор, а потом как белый фарфор, так как поняла, что все на неё смотрят.

 — Такие вопросы нельзя задавать в обществе. Пойдёмте в дом, — холодно предложил Мартин, взмахнул рукой и бабочка вспорхнула, улетела.

Когда все дошли до дома, Джеймс шёпотом попросил Еву, чтобы она больше не задавала ему никаких вопросов. Комментарий к 2 глава Ее, получилась довольно большая глава, и это радует меня.

====== 3 глава ======

Аттерми проснулась лишь тогда, когда солнце начало обжигать ее спящее лицо. И она даже сумела забыть о том, что к Еве должны были приехать вот-вот гости, поэтому, как ни в чем не бывало, девочка встала с кровати,аккуратно привела себя в порядок, улыбнулась солнцу и пошла чистить зубы перед завтраком. Нужно было еще захватить с собою пару заколок, вчерашнюю кружку, из которой она пила чай, новую зубную пасту и расческу. Естественно, ей нужно было снести все за один раз на кухню, поэтому девочка кое-как прикрепила свою маленькую заколку с бабочкой к волосам, щетку и пасту она кинула в кружку, а расческу зажала зубами, чтобы освободить правую руку и открыть дверь. Но она не знала, что ее ждет сюрприз... Стоило ей оказаться на середине гостинной, как дверь открылась и перед девочкой появились незнакомые лица. Аттерми не растерялись, кивнула им головой и спокойным шагом дошла до кухни. Потом она зашла в ванную комнату, как ни в чем не бывало, почистила зубы и вернулась в гостиную, где гости уже сидели за столом. — Аттерми! Проснулась! – обрадовалась Ева, заметив, как подруга села возле нее на диван. — Все нормально, – ответила девочка протирая рукой глаза. — У тебя круги по глазками. Ты легла очень поздно? Мама меня ругает, если у меня такие мешки... — Не беспокойся, – спокойным и умиротворенным тоном сказала девочка, как вдруг она заметила, что брат Евы уже в гостиной. — Как дела, Аттерми? – спросил Джеймс, который уже уселся возле хмурой Хлои.

Девочка ответила, что у нее все хорошо и невольно взглянула на Мартина, который незаметно стоял у окна, сливаясь с белой шторой, после чего Аттерми спросила у своей подруги, кем является этот молодой человек.

— Мистер Детчер кажется странным, но умный. Вообще он даже немного непонятный, но вроде бы и добрый... — Неужели? — девочку это не впечатлило. Ева удивленно взглянула на нее, не понимая, чем Мартин не угодил ей, однако, она лишь заметила, как вдруг скованно села ее подруга, нахмурив брови, а на нее посмотрела взглядом ястреба Хлоя. Нечего дружелюбного в ее глазах не чувствовалось, напротив, это дама с некоторой злостью смотрела на Евену подругу, будто та была ее врагом. Аттерми это сама понимала, и для нее это было очень странно. Очень странно... В общем, дело шло к тому, что между этими двумя завязалось некоторая неприязнь, которую, как Атти не пыталась заглушить, возникала снова и снова, стоило только блеснуть Хлое своими глазами. — Джеймс, а кто она? — Хлоя указала подбородком на Аттерми, которая насторожилась, но смело кинула хмурый взгляд на ястреба. В ответ молодой человек взглянул на девочку, заметил в ее глазах настороженность и ответил без всякой запинки: — Сестра Евы. Все удивленно уставились на девочку, да и она сама не поверила его словам, так как побледнела. Но как только она посмотрела на него, то ей пришлось поверить, так как весь его вид твердил об этом. — Надо же! Ты не говорил, что у тебя есть еще одна сестра... — Она двоюродная, тем более, ты даже не спрашивала меня об этом. — Это не имеет значения. Если человеку какая-то персона дорога он всегда... – она замолчала, кинула на Атти многозначительный взгляд и была удовлетворена: девочка была бледнее некуда. Это нахальство задело Еву, которая повернулась в сторону Мартина, недавно упрекнувшего Хлою, когда та не была права, ожидая, что он снова заступиться за ее подругу, но Мартину было все равно. Тогда Ева осторожно подошла к подруге, взяла Аттерми за руку и сказала всем гостям, чтобы они хорошо провели время, потянув свою подругу за руку, но Атти не сдвинулась с места. Ева, не понимая ее, решила не противостоять ей, а лишь шепнула, чтобы та не терпела никаких обид. Ее подруга с благодарностью кивнула ей и осталась на месте. — Хм... Хотя, может ты хочешь прогуляться по комнатам нашего скромного особняка? — с уважением спросила Ева у Хлои. — Нет, спасибо, думаю и Аттерми может это сделать, — криво улыбнулась девочка в ответ. — А вот Мартин наверняка не отказался бы. — Нет, — вставил нахмуренный Джеймс, с упреком глядя на свою подругу. Хлоя изумилась и величественно сразила подростка своим взглядом: — Джеймс! Ты что? Ты же обещал показать нам дом! — с жаром воскликнула она, быстро вращая глазами. — Или ты, Джеймс, мой дорогой, не держишь своего слова? Ах да, я забыла, кто-то же хотел однажды что-то привезти для Евы и ведь не привез... Как печально... — вздохнул “ястреб”. — Дом покажет миссис Дорен. И я прошу тебя, Хлоя, молчать о тех вещах, которые тебя не касаются, — он произнес это не так твердо как ожидала Ева, но искренне и внушительно. — Неужели? Не касаются! Кто я по-твоему, сосед из третьего подъезда? Мы же ведь очень близкие друзья, — смягчилась она. — Я всегда говорю тебе все тайны, так что же теперь, быть мне никем? — она фальшиво развела руками. Ева, скажи же, что я имею право быть посвященной во все тайны!

Ева в ответ смутилась и опустила голову, не ожидая, что в этот момент Мартин обернулся и уставился на Хлою взглядом, полного недовольства:

— Хлоя? Пожалуйста, угомонись. Довольно этой чепухи и хватит остаивать свои права, которые здесь не нужны. Если ты и что-то значишь для него, это не обязывает тебя раскрывать все его тайны обществу,— он как-то странно улыбнулся. — Ева, — Мартин повернулся к сестре Джеймса. — Где твоя мама? Вас нельзя оставлять без присмотра старших. В этот момент показалось серьезное лицо мамы, которая с некоторой опаской смотрела на Хлою, желая услышать объяснений. — Простите, миссис Дорен. Я постараюсь больше не начинать конфликтов. Простите меня, — девочка сказала это монотонным голосом, не отрывая взгляда от Мартина, который сделал вид, будто ему все равно, что она говорит. Это ее задело, но она не подала виду, так что никто не смог ей посочувствовать, утешить, однако, она сдержала обещание и теперь уже беседовала со всеми, хоть и не на дружелюбном тоне, но без споров и конфликтов. Джеймс отнесся к этому факту с некоторым удовлетворением, так потом он смело разговаривал с Хлоей на одной воле, не боясь ее. Мартину было все равно. Он иногда начинал разговаривать с Евой или ее мамой на какие-нибудь распростроненные темы. Атти села возле Евы и стала думать: “У меня нет ни дома, не титула и даже нет какого-либо признания в общества. А я еще должна не давать себя в обиду! Они же чуть выше меня, значит имеют полное право делать мне замечание, и я не обязана обижаться на них. Но ведь я не знаю о точном происхождении Хлои... Может быть она мне равная, и я могу как-то спорить с ней... Нет. Спорить я с ней не могу. У меня просто не найдется слов.” – на этом ее размышления закончились, так как мама Евы предложила пройтись по дому. Мартин охотно согласился, Хлоя вежливо поблагодарила миссис Дорен и, взяв Джеймса под локоть, они направились смотреть дом. Аттерми и Ева шли позади всех и тихо разговаривали: — Тебе нравится Хлоя? — аккуратно спросила Ева. — Я не вижу в ней врага, но и друга я в Хлое тоже не найду. Эта девочка старше меня, так? — По возрасту, да. Атти понимающе кивнула и замолчала, прикусив верхнюю губу. Начинать разговор о титулах ей было очень стыдно, но стоило только Еве взглянуть на нее как она в миг все поняла и тихо протараторила: — Хлоя дочь какого-то небогатого директора фабрики. Мать ее очень строга и умна и имеет высокое положение в обществе. Их уважают.

Аттерми сказала Еве спасибо, и больше она не произнесла не единого слова.

Так как сначала гостям уже успели за это время показать первый этаж, далее мама Евы направила гостей на второй. — Это моя комната, — миссис Дорен указала на красивую деревянную дверь, украшенную искусной резьбой. Все вошли в эту комнату, и им представилось милое убранство, в котором аккуратно стоял миниатюрный столик, кровать, шкаф и зеркало. Вся комната была очень хорошо убрана, постель идеально заправлена. Рассмотрев получше эту хорошую комнату и выразив свое восхищение, гости вышли из нее и последовали ко второй двери. — А это комната моего мужа...Мистера Дорена. Дверь была темно бордового цвета. На ней не было узоров, лишь только красиво выступающие широкие линии. — Думаю, нет необходимости рассматривать ее, поэтому пойдемте к моей дочке и ее подруге. Сказано – сделано. Перед ними сначала открылась дверь из желтого дерева с такой же резьбой, как и у двери в комнате миссис Дорен, только на этой двери их было чуть меньше. Когда все вошли в комнату, то их всех ослепило яркое солнце, выглядывающее из большого окна. Их это поразило большего всего, поэтому они даже не успели обратить внимания на то, что на столе в вазе очень много свежих цветов, распространяющих благоуханный аромат по комнате. Когда гостям надоело стоять под лучами яркого солнца, они снова вышли в коридорчик и остановились у последней маленькой дверью – комнатой Аттерми. В ней они нечего примечательного не нашли: маленькая тумба с книгой, кровать, не такая широкая, как у Евы, но удобная, миниатюрное окно, в котором гости наблюдали восхитительный пейзаж – сад. Пожалуй, это единственная комната, в которой хоть и не было достаточного количества солнечного света, но был удивительный вид за окном и сказочная непонятная атмосфера, царившая в этих четырех стенах, очень часто не заметная простому человеку. На этом осмотр дома закончился. И случилось новое событие – в дверь постучали. Гости спустились, правда не все, как заметила Аттерми, потому что Джеймс немного запоздал и спустился лишь тогда, когда мама Евы уже отворила дверь. Конечно же, в дверях появилось двое людей, уже хорошо знакомых нам: тетя Кэрри и ее дорогая “девочка”. Их встретили с большой радостью, усадили за стол, угостили пирогом. За все это время тетя Кэрри успела разглядеть каждого, протараторить о том, как все выросли и как все хороши, расспросить Джеймса об его учебе и помочь миссис Дорен убрать со стола, после чего все гости расселись по всей гостиной кто куда: Ева у печи села на мягкий маленький диванчик, рядом на небольшом пуфике, слева, расположилась Атти. На диване, который был расположен тоже слева от печи, только на боку, уместились четверо: Джеймс, Хлоя, тетя Кэрри и ее девочка. Мартин, которого тетя Кэрри заметила только сейчас, предпочел сесть напротив Евы на стул. Мама Евы также как и Мартин села на стул только справа Евы, напротив дивана. В итоге получилось что-то на подобие квадрата, в центре которого стоял кофейный столик. Миссис Дорен попросила подождать ее и ушла, возвратившись в скором времени с подносом, на котором было семь чашек чая и коробка с имбирным печеньем. Все это чудо она положила на стол и села на свой стул возле Евы. Все с удовольствием взяли по чашечке чаю с печеньем, сказали хозяйке спасибо и стали разговаривать. Первым заговорил Джеймс, задав вопрос тете Кэрри: — Вы не знаете, где моя тетя? Я бы очень хотел с ней увидеться, если это возможно. Она вам нечего не говорила? Тетя доживала печенье и ответила: — Да-да. Странная женщина! Кажется, она что-то говорила насчет того, чтобы прийти. Да и вообще, честно говоря, спроси у миссис Дорен. Джеймс снова задал тот же самый вопрос, только на этот раз маме Евы. — Я уже успела повидаться с ней. Она сильно обрадовалась и взволновалась, когда узнала о твоем приезде, и я попросила миссис Флу прийти к нам. Если я не ошибаюсь, то она ответила утвердительно, но с одним условием – ей нужно было выполнить какое-то дельце. — Спасибо. Значит, Вы не знаете, где она сейчас? — К сожалению, нет. Но мне кажется, она с минуты на минуту должна появиться неожиданным образом перед нами. — Надеюсь на это, — тихо сказал подросток. Вдруг, тихо сидевшая “девочка” и впивающаяся своими большими глазами в Мартина, к всеобщему удивлению, задала ему вопрос, на который он помедлил ответить: — Простите, мистер, я вижу, вы очень бледны. Вы больны? — Мадам, спасибо, но я полностью здоров... Дело совсем не в моем самочувствии... У меня работа такая, — он улыбнулся. — Какая такая? – взвизгнула тетя Кэрри, тоже вдруг сильно заинтересовавшись им. — Я увлекаюсь химией и провожу большую половину дня в помещение, куда попадает не солнечный свет, а свет лампы. — Фу! Что вы нашли такого в этой химии, раз она так плохо на вас влияет! — Не говорите так, миссис, — Мартин снова улыбнулся. – Для этого есть свои причины... Например, с детства сложилось так, что теперь я вынужден увлекаться именно этим предметом, а еще один очень прискорбный случай... Но о нем я нечего вам говорить не стану, уж простите меня за это, так как случай действительно прискорбный. Тем более, для меня. — Ну что вы! — уверила его тетя Кэрри. – Если вам нравится химия, и вы так сильно зависимы от нее, почему бы совершенствоваться в этой сфере? — Я также и биологию люблю. — Правда? Ого! Значит, я подразумеваю, вы знаете всю анатомию человека и можете подробно рассказать мне о строении мозга?

Мартин рассмеялся и заметил, что для него это было бы честью.

— Подождите, мистер... Дед... — извените, Мартин, я помню только ваше имя, но фамилия внезапно выпала из головы. — Моя фамилия Детчер, тетя Кэрри. — Точно! Благодарю, мистер Дедчер! Но вернемся к теме, если вы так любите эти непонятные предметы, можем ли мы ожидать от вас что-нибудь сверхъестественного? До меня доходили слухи, якобы, если человек талантлив в каком-то деле или сильно увлечен им, то от него все ждут чуда. Моцарт, кажется, был таким. Да и все знаменитые люди когда хотели и делали все, чтобы добиться успеха , всегда добивались его, не только получая счастье, но и деньги со славой. — Не всегда, миссис Кэрри. Винсент Ван Гог? Разве не он продал лишь одну картину за всю свою жизнь? А Оскар Уайлд — писатель, который даже сидел в тюрьме? Эдгар По? Галилео Галилей? Разве вы не знаете этих людей? Так вот, их никто не знал, хотя они создали, как вы говорите, “чудо”, а слава пожаловала к ним лишь после их смерти. О деньгах вообще говорить не стоит... — Вы правы. Но, стоит заметить, Мартин, спорить со взрослым незнакомым человеком большой риск. — Если молодой человек знает о чем говорит, и это является правдой – это не риск. А если какая-то персона ее понимает и не знает, что ее информация ложная, то этот риск, на который он пошел, закончиться, скорее всего, позором и неудачей, так как спорить со взрослым человеком, когда ты ребенок нельзя! С теми, кто уверен в своем ответе, но ответ сам по себе неправильный все еще хуже.... — Неужели вы прошли через это? — сощурилась тетя Кэрри. — Нет, мадам. Я спорил с Вами впервые. А вот один из моих друзей всегда забывает, о том, что я говорю про споры.