– Не плачь. Хочешь, я сама поговорю с Дашей? – предложила Наташа. – Надавлю, и она сама признается, что наврала. Где она?

– Не знаю. Утром я ездила в город, так она не постеснялась попросить, чтобы я ее подвезла… Кажется, еще не возвращалась…

Ксения, словно потерявшийся ребенок, доверчиво схватила подругу за руку:

– Ты правда можешь с ней поговорить? Правда? Ради меня, узнай как все было. Я приму любую правду, мне только нужно знать, с кем он мне изменял.

– Ты уверена, что она вернется?

– Уверена! Сказала, что никуда не уйдет, пока меня не арестуют. Я чуть на ходу ее из машины не выкинула.

– Уж, скорее, это Даша тебя бы выкинула… Ксюша, как ты вообще в таком состоянии за руль села?

Ксения вздохнула:

– У меня есть волшебное средство по борьбе с ГИБДД – это моя очаровательная улыбка… еще никогда не подводила. Я бы, конечно, никуда не ездила, Люда попросила, она же всем занимается, оставила кучу подписей… Хорошо хоть «Хом-инвест» не на мне, я бы его развалила вернее любого вредителя…

– Ксю, а ты хоть смотрела, что подписываешь?

– Наташа, это же Люда, правая рука Миши, если не доверять ей, тогда уж лучше сразу в петлю…

Есть такая отвратительная привычка: проснуться за пять минут до звонка будильника. Казалось бы, можно еще спать, но сам факт пятиминутности этого сна не дает сомкнуть глаз.

Наталья сделала усилие воли и все же встала – на пять минут раньше будильника. Время – одиннадцать утра, хотя бы немного выспаться было необходимо, ведь сегодня ожидался трудный день, а вчерашние посиделки с Ксенией сил не добавили. Но Венский Бал из-за ее усталости никто отменять не будет.

На самом деле мысль проигнорировать мероприятие была соблазнительнее лишнего часика сна. Наталья хорошенько повертела мысль-искушение и решила, что коллекция туфель и платьев, а также новые духи заслуживают выхода в свет, пусть даже назло настроению последних дней. В конце концов бал – это всегда назло. Назло реальной жизни, в которой мелодия еле пробивается сквозь ритм, и важен не тонкий стан, а тонкий расчет, свидания всегда деловые, и кажется, так и должно быть… Но стоит дирижеру взмахнуть своей палочкой, и вдруг – фраки и смокинги, ковровая дорожка, вальс и полонез, вечерние платья… Как будто нет в этом мире выпусков новостей с бесконечными терактами и авариями, цунами и хрониками уголовных происшествий – неважно все, за что нельзя поднять бокал шампанского, и каждая женщина – королева, а каждый мужчина – в первую очередь партнер по танцу и только потом, после танца… А, впрочем, неважно, что потом…

Наташа зашла в ванную, зажгла аромалампу, капнула туда пару капель масла корицы, сняла свою прозрачную маечку, кружевные шортики и опустилась в ванну. Горничная на подносе принесла стакан свежевыжатого сока. После ванны Наташа закуталась в махровый халат и уже в спальне втерла в свою бархатистую кожу легкий увлажняющий крем, который придавал ей мерцающий блеск, и отправилась в примерочную.

Какое платье сделает ее особенно неотразимой? Она примеряла то одно, то другое и никак не могла остановиться на каком-то одном. И теперь стояла, расстроенная, в кружевном белье и чулках. Розовое платье из шифона с белыми кружевными воротничками от Laundry было, несомненно, ей к лицу, но она надевала его в позапрошлом году. Темно-синее с большим накрахмаленным воротником от Valentino выгодно оттеняло ее ослепительную кожу, но его надевать не хотелось. Сиреневое в полосочку с бантом на спине от Dolce amp; Gabbana выглядело недурно, но и оно не подошло.

И вдруг Наташа остановилась на атласном изумрудно-зеленом от Escada – оно было отделано кружевами, а спину украшал огромный вырез… Она надела его, стоя перед зеркалом, изогнулась в талии, чтобы увидеть себя сбоку, и не нашла в своей фигуре ни малейшего изъяна. Платье село великолепно, оно подчеркивало все достоинства ее обладательницы и очень гармонировало с ее смуглой кожей и зелеными глазами. Ее глаза – настоящий подарок природы – горели от нетерпения и желания танцевать, но почему-то этот сияющий взгляд время от времени становился очень грустным…

Наташа попросила горничную достать туфли и бриллиантовый браслет и серьги. Когда сомнения Наташи по поводу ее нарядов развеялись, в дверь позвонил Макс, личный визажист. Еще полтора часа, и она была прекрасна как никогда!

Осталось самое главное – доставить себя на бал, не повредив прическу, макияж и безукоризненные складки платья до первого шага по ковровой дорожке.

С этой задачей справится водитель и удобный салон, в котором можно не бояться за наряд. Беспокоило другое. На ковровой дорожке не принято быть одной. Но все кавалеры остались в Лондоне. Володе она звонить не рискнула. Что-то подсказывало ей, что смокинг и бабочка в его милицейском гардеробе отсутствуют.

Если бы не обстоятельства, она, как это бывало не раз, прикатила бы сегодня в «карете»-лимузине Хомутовых. Наталья даже зажмурила глаза, представив эту картинку. Вальяжный Хомутов и две его юных спутницы: король и две королевы, черная и белая, – трио, будто сошедшее с экрана.

Машина плавно притормозила, швейцар открыл дверцу и подал Наталье руку, чтобы, ступив на красный бархат, она осталась одна. Как оказалось – ненадолго.

– Наталья Николаевна?

Наталья не ожидала от себя, что сможет обрадоваться Жебровицкому.