*

«Леди больше радуются, получая горстку цветов с обочины дороги от мужчины, которого они обожают, чем фантастические букеты от человека, который их не волнует».

Она вспомнила эти слова Эдгара, когда ей попались на глаза маргаритки, стоящие в вазе на подоконнике её комнаты.

Лидия была искренне рада, что мистер Лэнгли относился к ней, как к нормальной женщине. А отношение Эдгара к ней, как леди... было чем-то таким, чему она не могла искренне радоваться. Она боялась чувствовать настоящее восхищение от этого, почти, как если бы предала саму себя, если бы сделала это.

Если она не будет держаться на расстоянии, то может быть увлечена, втянута во что-то непотребное и обманута. Девушка не могла до конца понять, как именно называется это чувство, но ей было просто страшно.

В свете настольной лампы Лидия закрыла книгу, на которой не могла сосредоточиться, взяла другую и открыла её. Она вынула из неё засушенный цветок и собиралась выбросить его, но передумала, так как он не был ни в чём виноват.

Из всех, подаренный Эдгаром, на взяла себе только этот цветок, потому что это был её любимый вид. Никакого глубокого значения её поступок не имел. Она просто подумала, что его расцветка очень редкая; и не имело значения, что он походил на цвет его глаз.

Как бы то ни было, её не должно вводить в заблуждение то, что говорит Эдгар. Лидия с самого начала поняла, что ей приходилось горько сожалеть, каждый раз, когда она допускала мысль о том, что Эдгар может быть добросердечным.

–В конце концов, он просто распутник.

То, что у неё было плохое настроение из-за этого, раздражало, так что она глубоко вздохнула, успокаиваясь.

– Эй, Лидия.

Она резко захлопнула книгу. Обернувшись, она увидела Нико, стоящего в дверях. Он вошел в комнату и подбежал к ней.

– Ты чего испугалась?

– Ни…ничего.

– Я проследил за боуги-зверем. И увидел, как он входил в городской дом семьи барона Уолпола.

– Семьи барона... Ты имеешь в виду дом исчезнувшей леди Дорис?

– Ага. Кроме того, учинить кавардак боуги приказала апельсиноволосая девушка с кудряшками.

– ...Розали?

– Я не знаю её имени. Она говорила в Креморн Гарден, что хочет, чтобы ты исчезла из Лондона, как и Дорис. Похоже, она желает стать ближе к графу. Ты должна быть осторожна.

Однако это была неожиданная новость для Лидии. Розали была той, кто отдавал приказы боуги-зверю. И она хотела навредить Лидии всё это время?

Но вещью, на которую девушка не могла закрыть глаза, были слова «как и Дорис».

Это значит, что это она виновата, в том, что что-то случилось с её кузиной Дорис?

– Но, Нико, почему боуги-зверь слушается её приказов?

– Нет, он сказал что-то про своего настоящего хозяина, которой она не является. И он просто притворяется, что выполняет её приказы, ради своего хозяина.

– Кто его хозяин?

–Не знаю, но не похоже, чтобы эта девчушка хоть что-нибудь о нём знала.

Даже если ты способен видеть фейри, входить с ними в контакт опасно, если не знать, с кем ты имеешь дело. И потому в прошлом было множество людей, которых облапошили фейри и которые, наученные горьким опытом, обращались за помощью к фейри-докторам.

В частности, для шалунов-фейри было обыкновенным специально показываться людям, чтобы поговорить с ними.

Люди в прошлом знали, что, если ты увидел фейри, нужно притвориться, что это не так, и если ты услышал его голос, нужно притвориться, что это не так, и, делая это, люди могли избежать опасности, но в нынешнее время осталось немного тех, кто мог научить этому других.

Если юная девушка по имени Розали оставалась в неведении относительно настоящего хозяина боуги-зверя, который управлял ей, как и сказал Нико, и продолжала контактировать с фейри, тогда это значило, что она не имеет как знаний, так и понимания сути фейри, и думает, что обрела магические силы

Это могло быть опасно, как для неё, так и для окружающих.

Даже если Розали пожелала, чтобы Дорис исчезла, если у боуги-зверя были какие-то скрытые мотивы, тогда это означает, что Розали тоже попала в ловушку, установленную фейри.

Если она хочет расспросить её о леди Дорис, тогда сначала ей нужно разорвать связь между Розали и боуги-зверем. Похоже, случай, касавшийся леди Дорис, оказался намного более запутанным, чем она себе представляла.

Размышляя над этим, Лидия также беспокоилась о «яйце фейри», привлёкшим внимание Эдгара, и туманном человеке. Стеклянный шарик для гадательной игры не имел ничего общего с водосодержащим агатом. И всё же Эдгар думал, что они связаны.

У неё появилось ощущение, словно он зациклен на этом больше, чем если бы это просто относилось к тому делу с пропавшей.