Лидия больше не слушала, что говорил Эдгар. Потому что она вспомнила о том времени, когда на неё чуть не напали в парке.

Конечно, это был не фейри, а просто человеческий мужчина, который преследовал её, но она не могла избавиться от чувства неизбежности, вновь услышав слова «туманный человек».

– К нам пришла женщина, которая желает услышать твоё мнение по этому поводу. Я понимаю, что из-за испытанного тобой ужаса сегодня в парке тебе необходимо как следует отдохнуть, но, если тебе не тяжело, не могла бы ты встретиться с ней?

Видя, как Лидия выходит из комнаты, Нико поднялся с подушек и, выпрямившись, сел на стул, скрестив ноги.

– Ох, нет, она повела себя, как хотел этот граф.

Он взял в лапу серебряную ложечку и, смотрясь в неё, как в зеркало, поправил галстук.

Чем сильнее был фейри, тем проще ему было заставлять свой образ исчезать, появляться и меняться по своему желанию.

Он был недоволен тем, что его часто принимали за обычную кошку, но в то же время он любил этот пышный переливчато серебристый мех, эти глаза, светящиеся как самоцветы, и эти мужественные усы.

– Интересно, что же должно произойти? Очевидно, что граф негодяй, но до тех пор, пока он не пытается навредить Лидии, мне нет смысла вмешиваться. – произнёс Нико.

Однако, говоря так, он на самом деле не был против того, что Лидия приходит в, похожий на замок, особняк Эдгара, который начал укреплять свои позиции в качестве графа. Потому как чай здесь всегда был отменный. Еда и напитки тоже были весьма недурны. Лондонский воздух был грязен, а улицы невероятно шумными. Он и вправду уставал от этого города, но также начинал подумывать о том, что можно было бы немного здесь задержаться.

– Бли-ин, из-за его сладкой болтовни чай остыл.

– Мне заварить свежий?

Дворецкий вошёл в комнату.

– Да, сделайте его особенно горячим, – попросил Нико, подавая ему чашку.

В дворецком текла кровь мерроу, так что он быстро понял истинную сущность Нико. И поэтому тому не было смысла притворяться.

Эдгар мог подозревать что-то, но Нико был не намерен прекращать слежку за ним, и потому продолжал разыгрывать роль обычного кота.

Этот человек всё ещё скрывал что-то от них, так что они с Лидией вполне имели право хранить свои тайны.

Ощущение, что тайны графа дурно пахнут, и заставило его поверить, что то, что он никогда не сможет понять их истинную природу, в порядке вещей.

– Эй, мистер дворецкий, а что граф ещё задумывает?

– О, как в?.. – полу-ответил дворецкий, наливая в чашку горячий дарджилинг*.

*Дарджилинг («чайное шампанское») – чай, выращенный в окрестностях одноименного города в Гималаях, собранный и изготовленный с соблюдением определённых условий. Он традиционно ценится выше прочих чёрных чаёв, особенно в Великобритании и бывших британских колониях.

– Недавно я видел его в одиночку шатающимся в центре города. Он был одет совсем иначе, чем обычно, как человек из низшего класса и терялся среди простолюдинов в грязной одежде.

– Может быть, вы ошиблись, приняв за него кого-то ещё?

– Я не мог ошибиться. Даже если он может спрятать свою блондинистую голову под плебейской шляпой, он не способен спрятать своё присутствие. Он не сливается с толпой, неважно почему. Вы это знаете. Я не могу сказать, чем он отличается от них, но сам воздух вокруг делает его отличным от остальных людей.

– Может быть и так.

– Тогда, кто та девушка, которую он пригласил к себе в карету три дня назад?

– Разве такое было?

– Леди Уолпол, так она назвала себя, но что было у неё с ним, я не знаю. Он ухлёстывает за ней?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Хм-м, пытаетесь доказать, что истинный дворецкий не выдаёт секретов своего хозяина? Ну, браво, вы прошли испытание.

Томпкинс только изогнул его полные губы в улыбке.

Рыба.

Повадки этого человека напоминали именно её – всё-таки он был потомком мерроу – и это заставило Нико облизнуться.

Внезапно вспомнив, он повернулся к жестяной банке на столе.

– О, не могли бы вы открыть её? Эту банку.

– Будете есть прямо здесь?

– Я просто хочу попробовать.

Дворецкий достал из кармана открывалку. Нико был поражён тем, что он носит с собой такую вещь.

Проглотив слюну, он уставился на банку, думая, что это действительно самая вкусная вещь в Лондоне.

И вдруг он увидел, как консервную банку начала сотрясать слабая дрожь.

Как будто пытаясь воспротивиться тому, что Нико собирался съесть их, консервы излучали враждебность через свою металлическую оболочку.