– БРАСЛЕТ!

Аргонианин отреагировал моментально: отскочил в сторону, чтобы держать в поле зрения обоих потенциальных врагов.

– Ч-что тебе от меня нужно?
– вжалась в стенку Маринетт.
– Ты… ты меня знаешь? Ответь! Кто я?!

– ТЫ ДОБЫЧА! – рассвирепела Ненависть.
– Где мой БРАСЛЕТ?!

И тут Маринетт пришла в голову идея, которая её и спасла:

– Эм, уважаемый, - крикнула она убийце, - ловите! – и бросила браслет Ненависти аргонианину.

– МОЙ! – завопила Ненависть и бросилась вперёд.
– Отдай сейчас же!

Аргонианин поймал летящую в его сторону вещь инстинктивно, не подозревая о том, что это. В то же время Ненависть, грациозно прыгнув, оказалась на прилавке и бросилась на поймавшего ящера, не смотря на то, что она даже не знала своего противника. Началась схватка двух убийц, а в это время Маринетт выскочила через входную дверь на улицу. Тут же к ней подбежали два стражника.

– Помогите! – крикнула Маринетт. – Там в пекарне господин Цизерис в опасности!

– О нет, красотка, - мерзко ответил один, - мы тут исключительно за тобой.

– Вот именно! Будь добра не кричать, пока мы будем…

Внезапно их взгляды устремились куда-то выше головы Маринетт, а фраза так и осталась недосказанной. Псевдо стражники отпустили девушку, отошли на два шага, а потом и просто дали дёру. Потом Маринетт кто-то подхватил на руки и с огромной скоростью понёсся прочь из деревни. Когда беглянка посмотрела на своего спасителя, то решила, что сегодня её самый невероятный в жизни день.

***

А двум убийцам было не до того, чтобы обращать внимание на беглянку. Ненависть быстро поняла, что в ближнем бою, который она вела на когтях, преимущество на её стороне. Тоже понял и аргонианин, поэтому в мгновении ока выхватил правой рукой копьё, которое держал за спиной, и выкинул бесполезный меч. Теперь исход битвы определялся тем, кто искуснее владеет своим оружием.

Аргонианин сделал несколько быстрых выпадов копьём, целясь, казалось бы, сразу во всё тело противника. Ненависть, уходя от серии ударов, перемещалась по шатким бочкам и ящикам и, ловко балансируя при помощи хвоста, стала отступать. Ящер не спешил, поскольку сам не отличался ловкостью кошек. Он по-прежнему пытался дотянуться до Ненависти кончиком копья.

Этого-то она и ждала: выбрав момент, кошка придавила древко копья, тем самым, по её мнению, обезоружив противника. Не тут-то было: аргонианин, у которого под халатом оказались только сапоги, простые льняные штаны и мускулистый чешуйчатый торс, выхватил кинжал и нанёс удар первым. И хотя Ненависть успела отразить перчаткой режущий удар, ей пришлось спрыгнуть вниз. После этого аргонианин начал наступать гораздо активнее, а Ненависть всё сильнее понимала, что убежать от проклятого земноводного не выйдет, значит нужно переходить в наступление.

Резко присев, она поднырнула под копьё и с размаху рассекла когтями обнажённый торс ящера. Когти перчаток Ненависть затачивала каждый день, поэтому даже плотной чешуе противника не удалось выстоять против удара, и из четырёх ран потекли струи крови. Контратака не заставила себя ждать и ящер ударил древком прямо по кошачьей морде, после чего оба противника разошлись на некоторое расстояние, чтобы перевести дух. Каджитка уже устала прыгать и уклоняться от атак копьём, а ящер начал оскальзываться на собственной крови.

Оба бросились в атаку одновременно. В этой финальной схватке сошлись два мастера традиционного оружия аргониан и каджитов: копья и когтей. Ненависть постоянно меняла свой положение, пытаясь порезать когтями цель перед собой. Неизвестный аргонианин показал всё своё мастерство во владении копьём: выпады острой частью, напоминающей коготь какого-то животного, сменялись блоками древком, раскруткой копья, чтобы отвлечь внимание противника, и ударами тупой частью, противоположной острию.

В конце концов, Ненависти удалось подобраться на расстояние своей руки, но аргонианин, издав некое подобие шипения, применил подлый приём. Сначала он подцепил ногой открытый мешок с мукой и бросил его в Ненависть, создав непроглядную мглу, затем отбил металлическую перчатку древком и с разворота воткнул наконечник в живот каджитке с такой силой, что протащил её по полу и пригвоздил к двери.

– Ублюдок!
– содрогаясь всем телом, пролепетала Ненависть. Внезапно, выражение её лица изменилось.
– Мама, где я? Тсрава потеряла мамин браслет, Тсраву будут ругать. М-мама, Тсраве больно, помоги…

Больше слушать агонизирующие несвязные фразы противника ящер не стал и одним молниеносным движением воткнул кинжал каджитке в сердце. Бой, проходивший без слов, закончился. Убийца быстро обыскал карманы Ненависти. Единственной заслуживающей внимание вещью оказалась имперская грамота, куда были вписаны имена наших героев.

***

В то же мгновение, через много километров, на привале, устроенном орденом «Пустых часов» и наёмниками «Белого солнца», произошло странное событие. Вероломство, обгладывающий мясо с кости, резко схватился за бок, выронив обед, а Безразличие, никак не изменив выражение беспристрастного лица, сжал левый кулак.

– Что за скамп, даэдрот меня дери?! – спросил Вероломство, поднимая рубашку.

На правом боку, чуть выше бедра, у него была набита татуировка пустых часов, точно такая, как у Ярости, Ненависти и Безразличия. Татуировка слегка светилась красным и нестерпимо жгла кожу.