I’m godless underneath your cover.

Search for pleasure, search for pain,

In this world now I am undying.

I unfurl my flag, my nation helpless.

**Placebo - Fuck you

***Lord of the Lost - Heart for sale

========== Глава 31. На цепи. ==========

Вылечи меня,

Распространяйся, как рак,

Пока я не почувствую всю эту боль.

(Oomph! — Foil)

Hey, mother stubborn,

I really hate you.

If you say yes, I will say no.

(Blind Guardian — Bright eyes)

Бывают такие дни, когда кажется, что все идет как надо, но все равно чего-то не хватает. Ты пытаешься обмануться, заставляя себя думать, что ничего не поменялось, однако мозг упорно продолжает рассылать по всему телу тревожные сигналы, как если бы одна из его частей вдруг отказала. И ты резко ощущаешь свою неполноценность, неправильность. Наверное, так себя чувствуют люди с одной почкой, или рукой, или глазом. Ты вполне можешь жить без этой части, и даже вполне успешно. Но не хочешь. Со временем твоя бракованность начинает раздражать тебя все больше и больше. Ты уже не можешь спокойно смотреть на людей, у которых есть то, чего нет у тебя. Ты ненавидишь двуруких, двуглазых и двуногих, а еще больше ненавидишь себя, потому что позволил потерять то, что когда-то делало из тебя полноценного человека.

Что это значит — нормальность? Статистика и исследования показывают, что самыми нормальными себя считают обитатели комнат с желтыми стенами. Парадоксально, не правда ли? Здоровые люди все время выискивают у себя какие-то мельчайшие признаки слабоумия, а шизофреники наслаждаются своим состоянием, смотря на остальных свысока. Может, для того, чтобы выжить, надо стать сумасшедшим? Может, этот мир и создан для тех, кто немного не в себе?

Если дворик возле школы пустует несмотря на теплую и солнечную погоду, из гостиной по ночам не раздаются бешеные аккорды, а из спален — скрип кроватей, значит, пришла пора экзаменов. Сдать за две недели десять дисциплин без проблем под силу только самым неискушенным, и то без пары капель валерианы на ночь не обойтись. Остальные же пребывают в панике и ищут всевозможные способы отделаться малой кровью. Некоторые предпочитают молиться, как бы перебрасывая с себя всю ответственность на высшие силы. Другие все ночи проводят за учебниками в попытках за несколько дней осилить программу всего курса. Третьи во всю строчат шпаргалки и изобретают тысячу и один способ воспользоваться ими без угрозы быть замеченными преподавателем. В общем, свободного времени не было ни у кого, и даже на сон оставалось не больше пары часов, и это в лучшем случае. Что касалось выпускников, так те вообще предпочитали не вылезать из библиотеки. Руководство сжалилось и разрешило-таки проносить в зал еду, чтобы бедные страдальцы не откинули коньки еще до первого же экзамена, чего ни в коем случае нельзя было делать — по расписанию неделя пыток начиналась с русского языка, который в обязательном порядке сдавали все до единого. Нельзя сказать, что у кого-то были с ним реальные проблемы, однако написание сочинения на злободневную тему у некоторых вызывало мелкую дрожь и заикание. Но даже те, кто был уверен в своих силах, предпочитали не тратить время впустую и в очередной раз повторяли уже зазубренные за годы учебы правила.

— Черт! Я, наверное, никогда так и не выучу все эти оксюмороны, литоты и синекдохи, — с досадой выругалась Софи, отшвыривая от себя книжку с ответами на задания и откидываясь на спинку стула. — Всегда мечтала узнать, как себя чувствует человек, не сдавший экзамен. И завтра мои мечты сбудутся, — фыркнула она.

— Перестань, — прервал ее стенания Дима. — Ты сделала уже — сколько? — пятьдесят заданий и всего два раза ошиблась. Как думаешь, какова вероятность, что завтра ты тоже ответишь неправильно?

— Здесь это не работает, — пробормотала староста, бегая глазами по строчкам и с остервенением вертя в руках карандаш.

— В любом случае, это всего один вопрос. У тебя будет еще сорок девять возможностей доказать свою гениальность, — усмехнулся парень. — Серьезно, не накручивай себя. Ты — самая умная из всех, кого я знаю. Если уж ты переживаешь, то что делать, к примеру, Леше?

Софи посмотрела на Диму и не сдержала улыбки.

— Ты, как всегда, очень толерантен, — заметила она. — Кстати, где он? Кажется, я должна была объяснить ему какое-то правило.

— Не спрашивай, — Дима закатил глаза. — У моего брата весьма… своеобразная манера готовиться к экзаменам. Ритуал, я бы даже сказал.

— Только не говори, что он сейчас в спальне варит волшебное зелье, — прыснула девушка.

— Зачем варить? У него и так есть в запасе пара бутылок прекрасного янтарного зелья под кодовым названием Johnnie Walker. Угадай, кто завтра наутро проснется гением русского языка.

— Можешь не продолжать, — Софи повела бровью. — С этим все ясно. Игорь поехал на химию. А где девчонки? Неужели решили составить компанию нашему зельевару?

— Не в курсе по поводу Светы, но вот у Ани есть как минимум одна очень веская причина, чтобы не приходить сюда, — фыркнул Дима, внезапно заинтересовавшись своими записями. Староста нахмурилась и внимательно посмотрела на него.

— Что случилось? То есть, я знаю, что вы больше не вместе, но… это так внезапно. У вас же все было хорошо.

— У нас никогда ничего не было «хорошо», — покачал головой парень. — И просто по определению быть не могло. Я не хотел бы говорить об этом, извини.

Дима нахмурился. Если Софи ничего не знает о том их с Аней разговоре, значит, она ничего никому не сказала. Странно, что она не воспользовалась шансом унизить его еще больше. Впрочем, Дима давно понял, что его ожидания по поводу этой девушки редко когда оправдываются.

— Ну уж нет, не извиню, — вспылила Софи, захлопывая словарь. Дима удивленно уставился на нее. — Вы, двое, целый год заставляли нас наблюдать за своей драмой. Я, если хочешь знать, за исход ваших отношений переживала больше, чем за свои. И только я смогла спокойно выдохнуть — так нет! Вам приспичило расстаться! Аня молчит, как партизан. И все бы ничего, но ее ночные рыдания я не могу не замечать. И если ты, Крымов, сейчас же мне не расскажешь, что произошло, я…