Я поворачиваю голову к ближайшему телевизору. Шум полностью поглощает звук, и изображение начинает дёргаться — рэпер открывает чемодан. Он полон денег. Он ставит чемодан на огонь и греет руки, — экран чернеет.

В комнате поднимается протестующий ропот. Кто-то бросает в телевизор стакан, но промазывает, и стакан влетает в полку с алкоголем. На барную стойку брызжет виски и стекло. Экраны остаются чёрными еще несколько секунд, затем мигают, раздается громкий хлопок, и возникает новая картинка.

Зернистое изображение камеры слежения, рыбий глаз линзы смотрит вниз на мужчину в белой рубашке, который возится с большой приборной панелью. Другой мужчина в белой рубашке едва заметен в тени, а «капитан» Тимоти Болт стоит между ними. Я впервые вижу его в замешательстве.

«Что это за место? — говорит он, вглядываясь в темноту вокруг. — Как вы узнали, что она здесь?»

Человек за панелью замечает что-то впереди себя и поднимает глаза на камеру. Выпуклая линза превращает его лицо в раздутый ужас. Он выдёргивает кабель из ближайшего гнезда и экран снова гаснет.

— Какого чёрта здесь происходит?.. — говорит Джули.

Из телевизоров раздаётся пронзительный визг, и, пока все закрывают уши, на экране что-то мелькает. Единственный кадр, слишком короткий, чтобы я смог сообразить, что это, но мой мозг начинает стучать, как гонг. Я снова вижу эту «дверь», её ржавые железные углы появляются за осыпавшейся штукатуркой. Позади неё я слышу гул. Сбивчивая пульсация едва различимых басов, поднимающихся из подвала, ударяет в дверь и выталкивает её из проёма.

Треснувшая штукатурка летит во все стороны, как попкорн.

Я крепко зажмуриваюсь. В голове темнота, но этот кадр появляется из тени с невыносимой краткостью. Его очертания недосягаемы, они дразнят меня. Я чувствую, как двигаю рукой.

— Р?..

Я хватаю бокал с мартини и разбиваю его об стол. Держу ножку как кинжал.

— Р! Какого хрена!

Я слышу скрип её стула, когда она отскакивает от меня. Я напугал её. Я был уверен, что больше никогда её не напугаю. Когда моя рука движется, голову наполняют воспоминания об аэропорте, криках и пятнах чёрной крови.

Зубчатые концентрические формы. Углы, поглощающие углы. Гротескная мандала, внутри которой пустота.

Я открываю глаза.

Я вырезал на столешнице знак. Его глубокие линии рассекают инициалы влюблённых.

Дверь трещит.

— Атвист, — говорю я.

В двери появляется щель.

ВЫСОКОЕ ЗДАНИЕ. Тёмная комната. Пожилой мужчина. Усмешка. Чемодан. План. Я раздумываю. Я соглашаюсь.

Я сажусь в самолёт. Смотрю на экран. Передача о природе. О червях и осах.

Я смотрю. Мне мерзко, но я продолжаю смотреть.

Червь проникает в осу. Завладевает её мозгом. Командует ей, куда лететь.

Пожирает её кишки. Строит жилище в её трупе. Червь маленький, умный, вёрткий и сумасшедший. Он побеждает. Он не знает ни красоты, ни удовольствия. У него нет цели. Червь не знает ничего, кроме того, что сейчас делает. Червь побеждает и червь пирует. Осы, волки, поэты, президенты… Червь пирует.

«Верь мне, малыш».

Коричневые зубы. Десны в пятнах. Костлявая рука на моём плече.

«Я знаю своё дело».

* * *

— Р!

Обжигающая пощёчина. Испуганные голубые глаза ищут меня в темноте. Я захлопываю дверь подвала своей памяти и пытаюсь сосредоточиться на Саде. В моей голове крутятся тёмные фрагменты, и среди них я вижу одну ясную необходимость.

Я отталкиваю Джули от себя и бегу.

— Р, стой!

Я толкаю тяжёлую дверь, сбиваю с ног двух солдат, и они падают спинами на перила террасы. Джули бежит к двери, зовёт меня, но я не могу остановиться. Я бегу, спотыкаюсь, хватаюсь за канаты, чтобы не свалиться с узкого мостика, скатываюсь вниз по лестнице, ударяюсь о стены и, наконец, оказываюсь на улице. Я чувствую скрип плохо смазанных суставов. Мои негнущиеся сухожилия протестуют, когда я перехожу на спринт.

Неожиданный вес чемодана. Холодный металл в моих руках. Решение, которое, как я утверждал, я не могу принять.