Я вижу, как мимо нас проплывают горшки с искусственными растениями, в которых теперь растут настоящие ромашки, и мои мысли согревает легкая ностальгия. Я наклоняюсь через перила, чтобы сорвать одну, но не дотягиваюсь.

В это время эскалатор заканчивается, и остальная часть группы нетерпеливо ждёт нас, скрестив руки на груди.

— Что? — спрашивает Джули. — Мы пришли сюда, чтобы ждать, разве нет?

— Будем пережидать в безопасном месте, — говорит Эйбрам. — А не в стеклянном коридоре, который открыт со всех сторон.

— Мы почти там, — заверяю я. Конечно, он прав. Мне нужно сосредоточиться, но я не могу бороться со своими фантазиями. Несмотря на множество мрачных воспоминаний, это место пробуждает несколько ярких, которые я создал вместе с Джули и которые заставляют меня улыбаться. Тогда все стало так просто. Так легко и сладко. Только я, провальное похищение и мозг её парня в моем кармане.

Я веду группу вниз по туннелю к двери своего бывшего дома — моего убежища от ужасов бессмертной жизни. Никогда не думал, что вернусь сюда, чтобы спрятаться от чего-то худшего.

Я тяну на себя дверь самолета и с мрачной улыбкой отхожу в сторону.

— Добро пожаловать на борт.

САМОЛЁТ В ТОМ ЖЕ состоянии, в каком мы его оставили. Пустые бутылки из-под пива, пластиковые контейнеры из-под замороженной тайской лапши и, конечно же, груды моих памятных вещей. Я впервые поражаюсь обширности своей коллекции. Ручки, кисти для рисования, камеры, куклы, фигурки, картины, смокинг, не дошедшие до адресатов письма, семейные фоторамки, башни из комиксов… Ими занята третья часть сидений самолёта. Если я приносил с каждой редкой охоты один-два предмета, сколько времени я потратил, чтобы всё это собрать? Шесть лет? Семь? Тогда почему я не сгнил так же сильно, как многие другие? Почему я не стал очередным иссохшим метатесиофобом [4] , принимающим любые изменения яростным шипением?

Джули выбирает себе кресло и садится. Она берёт свой старый плед из порезанных джинсов, но на этот раз не для того, чтобы от меня защищаться. Она поглаживает среднее сиденье, и я сажусь рядом, наслаждаясь её доверием.

М медленно поворачивается вокруг себя, осматривая катастрофический беспорядок, царящий в моём жилище.

— Ты привёл девушку в такой дом?

— Он показался мне очень милым, — говорит Джули. М хмыкает.

— А где жил ты? — спрашивает его Нора. — Не могу себе представить, чтобы там

было чище.

— Там было чисто, — отвечает он, — для общественного сортира. Нора начинает хохотать, потом замирает.

— Сортир?

М пожимает плечами.

— Это была комната с дверью. Всё, что нужно.

Нора рассматривает его со странным выражением лица, которое мне совершенно неизвестно. Я могу разобрать только замешательство, но здесь явно есть что-то ещё.

— Я был зомби, — оправдывается М. — Не придирался к жилью. Нора опускает глаза в пол. Смотрит сквозь него.

— Что случилось? — спрашивает Джули. Она порывается встать, но Нора качает головой и приходит в себя.

— Ничего. Простите. Что-то вроде дежа вю. Она обращается к М, но не смотрит на него.

— Ты помнишь, где жил? Иногда мне кажется, что раньше мы встречались. М осторожно отвечает:

— Думаю… в Сиэттле?

Нора снова отрицательно качает головой.

— Нет. Я никогда там не была, — она поднимает глаза и делает глубокий вдох. — Итак, что мы будем есть? Я слышала, в аэропорту отличная еда.

Она исчезает за занавеской стюардесс и гремит ящиками на кухне.

— Нора? — зовёт М, бросая на одно из сидений сумку из Порше. — Еда… здесь.

Секундная тишина, затем она появляется из кухни, открывает сумку, достает кубик карбтеина и бутылку воды, забирает свой скудный паёк и уходит в хвост самолёта.

М смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Смотрю на Джули. Она тоже пожимает плечами.

Я замечаю, что Эйбрам ещё не вошёл. Он и Спраут стоят в дверном проёме и рассматривают странности моего бывшего дома.

— Ты хочешь прятаться здесь? — говорит он.

Я поднимаю руку, чтобы показать преимущества самолёта.

— Один вход. Аварийные выходы. Маленькие окна, — он не отвечает, поэтому я продолжаю. — Высоко от земли. Хорошая видимость. Солнечная эне…

— Посмотри за Спраут, — он перебивает меня и подталкивает дочь вперёд. — Я хочу проверить периметр.

Спраут забегает внутрь и останавливается возле нашего ряда. Она выжидающе смотрит на меня, но я не реагирую, и тогда она говорит: