Мотив бегства от действительности в мир мечты и прекрасных фантазий.

Наконец она явилась! ее головка и локоны... она глядит... О, как ненадолго! Опять туман, опять какое-то глупое сновидение. ...Наконец сновидения сделались его жизнию, и с этого времени вся жизнь его приняла странный оборот: он, можно сказать, спал наяву и бодрствовал во сне.

Отрывочное, сумбурное описание незнакомки в фантазиях, состояние Пискарева уже нельзя считать нормальным, грань между сном и явью стирается.

... взгляд его был вовсе без всякого значения, природная рассеянность, наконец, развилась и властительно изгоняла на лице его все чувства, все движения.

Пискарев уже полностью опустошен, хотя тема опиума еще не появилась в повести.

Он слышал, что есть средство восстановить сон - для этого нужно принять только опиум. Но где достать этого опиума? Он вспомнил про одного персиянина, содержавшего магазин шалей, который всегда почти, когда ни встречал его, просил нарисовать ему красавицу. Он решился отправиться к нему, предполагая, что у него, без сомнения, есть этот опиум.

По некоторым косвенным признакам можно предположить, что еще до встречи с незнакомкой на Невском Пискарев страдал от опиумной зависимости. Его лихорадочные мысли о том, где можно достать опиум типичны для хронического наркомана.

Боже, какая радость! Она! опять она! но уже совершенно в другом виде. О, как хорошо сидит она у окна деревенского светлого домика!

Опиумная галлюцинация, видение с незнакомкой. Важно отметить, что его восхищение ею лишилось глубины и интенсивности, это уже не катарсис и потрясение. Предложения становятся короткими, личного в них существенно меньше, достоинства красавицы перечисляются, но не переживаются с прежней силой. Нет ослепления ею, образ незнакомки мельчает и заметно блекнет.

Ни о чем он не думал, даже почти ничего не ел и с нетерпением, со страстию любовника ожидал вечера и желанного видения.

Пискарев перестает заботится о себе, он теряет интерес к реальной жизни, употребление опиума становится ежедневным. Критическое отношение к происходящему отсутствует.

Из всех сновидений одно было радостнее для него всех: ему представилась его мастерская, он так был весел, с таким наслаждением сидел с палитрою в руках! И она тут же. Она была уже его женою.

Одна из последних галлюцинаций. Райское наслаждение называется, но не описывается. Предложения короткие, эпитетов немного.

...он подошел к зеркалу и испугался сам впалых щек и бледности своего лица.

Описание внешности хронического наркомана на опиоидах.

Никто не мог знать, ночевал он где-нибудь или нет; на другой только день каким-то глупым инстинктом зашел он на свою квартиру, бледный, с ужасным видом, с растрепанными волосами, с признаками безумия на лице.

Описание пунктиром и несколькими штрихами бедственного состояния и безумия Пискарева. Эпитеты: глупый, ужасный, растрепанный.

По судорожно раскинутым рукам и по страшно искаженному виду можно было заключить, что рука его была неверна и что он долго еще мучился, прежде нежели грешная душа его оставила тело.

Самоубийство как закономерный финал сюжета.

Даже поручик Пирогов не пришел посмотреть на труп несчастного бедняка, которому он при жизни оказывал свое высокое покровительство. Впрочем, ему было вовсе не до того: он был занят чрезвычайным происшествием.

Еще одно указание на хроническую наркоманию Пискарева. Ухлестывания Пирогова за женой Шиллера продолжались несколько недель, то есть, от встречи Пискарева с незнакомкой на Невском до его смерти прошло не так уж много времени, поскольку сюжет Пирогова тогда еще не подошел к своему финалу.

История поручика Пирогова - это фарс и пародия, анекдот в прежнем смысле, неглубокая комедия на внешних комических эффектах, изложенная легкомысленным языком персонажа-рассказчика, не склонного к переживаниям и рефлексии. Пирогов начинает преследования и ухаживания за женой жестянщика Шиллера. Муж и его дружки застают Пирогова врасплох и кастрируют его. Пирогов некоторое время переживает, но потом утешается тем, что ему теперь ничто не мешает хорошо танцевать. В истории нет внутренней динамики, язык персонажа-рассказчика не претерпевает изменений.

Он превосходно декламировал стихи из "Димитрия Донского" и "Горе от ума" и имел особенное искусство пускать из трубки дым кольцами так удачно, что вдруг мог нанизать их около десяти одно на другое. Умел очень приятно рассказать анекдот о том, что пушка сама по себе, а единорог сам по себе. Впрочем, оно несколько трудно перечесть все таланты, которыми судьба наградила Пирогова.

Поручик был поверхностный, довольно пустой человек.

Он был очень доволен своим чином, в который был произведен недавно, ...