Его взгляд проследил за моим.

— Я полностью посвятил себя этому. Может быть, я понял устройство. Но я не хочу позволять тебе совершить что-то настолько опасное без какой-либо проверки.

— Я могу проверить его, — говорю я пустым голосом. Я беру Жар-птицу и совершаю движения, чтобы создать напоминание. Металлические слои щелкают под моими пальцами и электрический шок пронзает меня. Боль, сильная и почти невыносимая, но я принимаю её. Такая боль — это единственное, что может притупить боль у меня в сердце. Я благодарна даже за несколько секунд отдыха от скорби.

— Похоже, это больно, — папа пытается забрать у меня Жар-птицу, но я не позволяю ему.

— То, что я только что сделала, и должно быть больно, — я пытаюсь улыбнуться. — Ты снова собрал её. Видишь, я знала, что ты гений.

Папа проводит рукой через свои взъерошенные каштановые волосы.

— Ты абсолютно уверена, что она должна так работать?

Он обеспокоен. Я не могу винить его в этом. Даже я чувствую себя неуверенно при мысли о том, что совершу ещё одно путешествие с помощью этой штуки. Однако, моя единственная альтернатива -

это подождать несколько недель или даже месяцев, которые потребуются для того, чтобы вызвать Тео в Москву или самой отправиться в Париж.

Мне нужно вернуться к маме. Мне нужно рассказать ей о Конли и поскорее. Жар-птица Тео скажет ему, что я переместилась, и он последует за мной. Вопрос в том, куда я отправлюсь, моя Жар-птица всё ещё настроена на то, чтобы следовать за моей версией Пола, который только что умер у меня на руках. Но куда я отправлюсь не имеет значения если я найду какое-нибудь место, где Тео может присоединиться ко мне. Я верю, что он сможет доставить меня домой.

И я верю своему отцу.

— Она работает, -говорю я, надеясь, что это звучит уверенно. — Я собираюсь уходить.

Папа кивает. У него грустные глаза. Может быть, это последний раз, когда его дочь видит его, и знает кто он на самом деле.

Может быть, это последний раз, когда я вижу папино лицо.

Я бросаюсь в его объятия и закрываю глаза, когда он сжимает меня.

— Я люблю тебя, шепчет папа. Я любил тебя с того часа, как ты родилась. И даже до этого.

— Я тоже люблю тебя, папа. Я говорила тебе об этом почти каждый день, и всё равно говорила это редко.

Отпустить его слишком тяжело. Поэтому всё ещё в его объятиях я дотрагиваюсь до Жар-птицы, и последнее, что я чувствую в этом измерении — это его поцелуй у себя на щеке. "До свидания. До свидания".

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net

Глава 19

Оказавшись в новом теле, я уже сижу в кресле. В хорошем, мягком кресле. "Ну, это приятная перемена", — думаю я, прежде, чем открываю глаза и вижу...

Мою галерею портретов в моей собственной спальне.

Я понимаю, что сижу в своем собственном кресле в углу, глядя на портрет Джози: те же самые голубые глаза, то же веселое выражение. Стены в моей комнате окрашены в тот же мягкий кремовый оттенок. Мои занавески с рисунком немного колышутся от ветерка, потому что я, как обычно, открыла окно. Я даже одета в свое любимое платье, красное с желтыми птицами и кремовыми цветами.

Я дома.

И всё же, когда я смотрю на свою кровать, то понимаю, что покрывало не совсем правильное. Это покрывало из дикого шелка, которое Джози подарила мне на прошлое Рождество, но цвета и рисунок другие. Я восхищалась им в каталоге, да, я не стесняюсь говорить людям что хочу получить в подарок, и я даже помню описание каждого покрывала.

Теперь, хорошенько поразмыслив, я понимаю, что портрет Джози выглядит так же, но я повесила его рядом с портретом своей подруги Анжелы, а не рядом с портретом папы. Мамин портрет изображает её в белой хлопковой блузке вместо серой футболки, которую я помню.

Это измерение очень, очень похоже на моё, но это не дом.

Поначалу я чувствую укол тоски по дому, которая усилилась из-за того, что я окружена знакомыми

вещами, которые все же совсем не мои. Потом я думаю: "Если я переместилась в другое измерение и моя Жар-птица была настроена, чтобы следовать за Полом, значит ли это, что он тоже выбрался?"

Должно быть, это так. Он жив. Моё сердце переполняется надеждой, при осознании того, что мой Пол выжил, что он где-то неподалеку...

И я останавливаюсь...

Лейтенант Марков из личного полка Его Императорского Величества, Пол, который спас меня, с которым я провела одну прекрасную ночь, он умер, ушел навсегда.

Я сворачиваюсь в клубок, обхватив руками колени. Мужчина, которого я любила, умер. Ничто этого не изменит.

Я помню тяжёлое тело в своих руках, окровавленное пустое, и понимаю, что я потеряла что-то незаменимое.