Подобный подход обычно освобождали французских командиров от необходимости таскать за собой большие запасы провизии, давая им немаловажное преимущество в быстроте передвижения над традиционно организованными противниками. Данная тактика великолепно срабатывала в богатых, густонаселенных, плодородных и коммерчески развитых районах Северной Италии и Южной Германии, где при малых расстояниях, хороших дорогах, часто расположенных городах и изобилии всевозможных ресурсов даже сравнительно крупная армия могла двигаться быстро и в достатке снабжать себя провиантом. Не подводила сия схема французов, в общем-то, и на менее заселенных и более засушливых просторах Испании, но вот на относительно бедных землях Польши уже возникли первые проблемы...

Взятых на дороге пленных допросили, на проверку почти все оказались местными крестьянами-поляками, насильно мобилизованными Великой Армией для обслуживания своего войскового обоза. Французов живыми захватили только троих, большая часть нижних чинов артиллерийского парка просто сумела сбежать в общей суматохе короткой стычки. Боем со стороны егерей как потом оказалось, никто толком не руководил, офицеры просто не имели опыта действия из засад и солдаты воевали самостоятельно по собственному усмотрению. Излишне впечатлительный штабс-капитан Денисов даже расстроился немного по этому поводу, что это не "цивилизованное" войско у них выходит, а "дикая" татаро-монгольская орда получается, на что полковник ему сразу же возразил, мол казаки обычно так и действуют, чем егеря хуже если разобраться по сути вопроса... Легкая пехота чем-то сродни легкой кавалерии.

Пойманных в изрядном количестве поляков-возчиков использовали позднее на разного рода фортификационных работах, а впоследствии отпустили, щедро наградив на прощанье "братьев-славян" тумаками, они никакой ценности, как пленные не представляют. Но среди массы вчерашних хлопов затесалась редкая птица, вот он теперь стоит привязанный к толстому стволу дуба, обреченно глядя голубыми глазами куда-то вверх. Во вражеском обозе взяли "своего", российского подданного по крайней мере, в этом сомнений нет. Мужик сам себя выдал, увидев штык возле лица своего, и тотчас вспомнил родную речь... от испуга такое иногда случается.

– Что теперь с ним сделают? Расстреляют как изменника?
– спросил Александр штабс-капитана.

– Не скажу сразу, ежели он солдат и присягу давал... тогда конечно, если только государь не помилует.

– А если просто беглый, или может он вольный и тут уже давно в этих краях живет?

– Вернут владельцу или по месту прежнего жительства определят, или кнут и Сибирь, или как бы нам его в полк со следующим пополнением рекрутом не прислали. Чего же ты братец спрашиваешь, ведь сам через это прошел!
– удивился штабс-капитан, забыв видимо, что его собеседник по прежнему одной ногой еще там в далеком XXI веке и мыслит немного иными категориями.

В другом месте довольные легкой и бескровной победой егеря весело смеются и балагурят, тот задает Федька, в первой роте он заменять и радио и телевидение, язык у парня хорошо подвешен.

– Почто воены бабу хранцузскую упустили, счас она поди нас бы приласкала? Добрая баба тока ноги поди кривы как у калмыка. Ниче иы бы и такую...

– Сам то иде был? Не видали тебя!
– вяло отругиваются егеря, задетые нападками острослова. И в самом деле, женщин они не видели уже несколько месяцев.

– А сие братцы не скажу, сие важна военна тайна!
– на самом деле Федор не принимал участия в налете на обоз его скрутил в тот момент в бараний рог жестокий приступ поноса. Не такое уж и редкое явление на этой войне, выручает только старой испытанное средство, настойка опия - всего одна капля и все проблемы с животом сняты. Денисов еще в самом начале похода раздал всем своим застрельщикам по маленькой скляночке со снадобьем, да только многие уже успели их благополучно потерять.

Пока солдатики развлекались вовсю, тайком потребляя добытую при разгроме обоза водочку, командному составу было совсем не до веселья. Александр не сразу понял, что произошло, вроде победа и без потерь, а все ходят прямо с каменными лицами, даже спросить, что случилось страшно...

– Иван Федорович, что все такие мрачные? Ведь столько добра взяли, можно на самоснабжение переходить. Бедняги рязанцы в первый раз за компанию получили возможность поесть досыта, вон как наворачивают, уже второй котел к себе понесли.

– Пушки!
– и заметив изумление в глазах унтера Денисов поспешил пояснить, -Мы взяли пушки, шедшие вместе с артиллерийским парком Сашка, всего десять шестифунтовых орудий - это слишком много, хоть там и половина бывшие российские, утраченные зимой под Эйлау!

– Ну и что?
– не понял его Александр, ведь им настойчиво внушали в свое время, что следует обязательно захватывать вражеские орудия при любой возможности, -И раньше ведь брали...

– Обоз с портянками и солониной нам бы простили.
– Денисов только развел руками, -Но за десять пушек маршал Сульт нас завтра начнет в мелкий порошок растирать, они ведь ему предназначались для пополнение убыли в последних боях. С него, надо полагать, и спрос за потерю у французов будет перед императором?