Результат давал о себе знать. Все потому, что была преданна воплощению мечты в реальность. Цель - благородна. Средства - ограничивающие.

Моя сестра первой объяснила мне, что ничего по сути не изменилось. "Ты есть в доме, сидишь напротив за столом, но рядом с нами тебя нет!" - сказала она. Я спросила, как же я должна поступать. И она ответила: "Ты слишком заядло пытаешься достичь цели, себя не щадишь. Отдохни, расслабься, поговори с нами, расскажи как это тяжело или как все легко получается, пожалуйся, похвастайся. Мы выслушаем. Люди не живут одним только стремлением. Нас поддерживают как мы сами, так в равной степени и окружающие". Мне было так стыдно.

Не думала, что ей будет чему поучить меня. Сестренка обняла меня. Ее плечи уже вровень стояли с моими. Она выросла куда скорее, чем я. Душою, телом.

Обняв ее так же крепко, я снова почувствовала то любящее тепло, которое может подарить только семья, друг, дорогой человек. Снова, слезы чуть не хлынули из глаз. "Не реви" - пробурчала она у меня под ухом. "Не реву" - не медля, ответила ей.

Тот день я не забуду, как и последующие.

Благодаря Лесе, я определилась с направлением. Исполнять концертный жанр, сонаты. Что-то столь же теплое, как и улыбки дорогих мне людей.

Я хочу раскрыть даже самое замкнутое сердце.

"Поэтапно, с семьей меня начало связывать больше деталей.

Ну, а что до моей личной жизни..., я не боялась с нею временить.

Я рано уйду. Знала об этом, как впервые добилась успеха на фортепиано. Я играла, желая, чтобы услышали все. Почувствовав знакомое истощение, непомерно меньших масштабов конечно, ощутила, чем чреваты все старания.

Стремясь продлить жизнь иных, постепенно теряла пылинки своей. Редко, но верно. Не жалею конечно. Мой выбор, так с чего вдруг?"

***

Принимаясь за дело, мне нравилось с закрытыми глазами сосредотачиваться на пространстве вокруг. Поглощаться собственными мыслями. Подцепляя страсть, руководить ею, силой мечты. Будто создавать свою собственную вселенную.

Возбужденье, мысли заполняли мой разум. Где история одной жизни, начинается с мгновенья. Целый мир, что готов плясать под твои умышленья, желанья. Что готов подчиниться одной лишь воле мышленья. Это мир прекрасных надежд, успеха в разочарованьях, это песнь души, что порождает сказку, это то мгновенье, что запомнил в века. Это прекрасное ощущенье, когда полна силой твоя рука, когда глаза налиты пламям, и нет в округе зла, нет помех и нет нежеланных. Ожиданье исчезло, не было и вовсе его. Тогда и только тогда есть чувство в прорицании.

Чего жаждет душа, от чего горят глаза, к чему ты готов подвести свою кисть..., дабы достичь, дабы создать, и познать то свыше, что покой дарует, от чего счастье может нахлынуть. Как ладонь пианиста, как голос арьи инструмента, что дарует звук ему всего лишь человек. Как танец ритма набатных сердец, как слух музыканта, что усладу творит для себя. Как грохочущий пульс, что наезднику путь освещает. Как выстрел с задержкой дыханья. Как глаза художника, что озаряют весь мир, даруя людям его красоту. Как улыбка, что мысль сопровождает с каждой строкой хоть и неудачной - писателю нет суеты, ибо его тот мир, переданный в письме.

Тот мир, что окружает нас, что творим и паскудим его, а все потому, что приняли неизбежный исход. И вместе и каждый, одаряем его краской чудес, ужасными потерями и правдой, порою своей.

В это мгновенье единства я чувствовала обе стороны.

***

Очень часто, поддаваясь эмоциям, думала о своем друге. По крайней мере, я хочу считать его таковым для себя.

Попасть к нему в палату мне конечно не позволено. Его семья не те люди, с которыми можно поговорить, а обслуживающий персонал..., врачи в смысле, не те с кеми можно договориться, переплюнув взятку первых рук.

Логичного объяснения не нашлось бы в любом случаи, почему я хочу наведаться к человеку, не покидавшему больничную койку пол жизни, и с которым в живую никогда не виделась. Сложно. Я даже не знала, был бы он не против моего присутствия. Только однажды решилась приехать к той больнице и глянуть из-за высокого кованого забора на предположительное расположение окон его палаты. Обзору мешали кроны деревьев. Ведь по окружности зданий выстроили небольшой парк. Место симпатичное, но взгляда не цепляет так же, как вид с высоты. Радужные потоки, вихри искрящейся силы - остались в воспоминаниях, в представлениях. Спасибо и на возможности помнить былое. Учитывая, что я скорее всего не увижу высь снова.

Сопливая я трусиха, раз подойти ближе, меня пришлось уговаривать.

С пустой целью я наведалась туда во второй раз и приключился вот такой вот диалог:

– Девушка. Не первый раз вас здесь вижу. Зайти что-то мешает?
– окликнул меня дворник по ту сторону ограждения, вспахивающий почву для клумбы. Престарелый на вид мужчина, смотрел на меня до невозможно юношеским взглядом. Его голубые глаза вдохновляли, располагали дружелюбием, их не перекрывали возрастные морщины, седоватые причесанные волосы, как и легкая не однотонность кожи, подверженная акне.