– Одного я завалил в начале своего прихода в Валгору, - махнул рукой Гром.
– Ничего особенного.

– Но их там много!
– воскликнула Акордия.
– А их вожак - сам Размазанный. Написано, неслыханного коварства и силы монстр. Но это не все. До него еще нужно добраться сквозь армию нежити, тамошних обитателей развалин вокруг пирамиды. А еще там было сказано, что среди них есть настоящие великаны, метающие огромные копья.

– Разберемся, - буркнул Гром, но у самого начался небольшой мандраж.

Действительно, тяжко ему придется там, если это все правда. Тем более, что пока нет воинов у Ферата. Не будет и Моурна с отрядом рыцарей, чтобы хотя бы подсобили ему. Как всегда одному придется пыхтеть над выполнением архитрудного задания. С другой стороны, почему один-то? А монстр для чего тогда в нем расселся? Только властных женщин портить? Пусть поработает на админов тоже.

"В последний разок вызову, а потом всегда буду держать в пассиве, пока с Логовом не разберусь" - твердо решил он, и от того вновь поднялось в нем уверенность в себе.

– Прорвемся, - бодро добавил он к своему выводу ее рассказу, благодарно кивнул жрице и зашагал к узкой двери Храма, оставив их втроем возле звездного алтаря озадаченными его безосновательным оптимизмом.

У мраморных ступенек, как и при прежних Храмах, журчала и тут магическая струйка в фонтане. Гром достиг ее, ополоснул лицо в живительной воде, после чего положил очередную зеленую треногу возле низкого буртика, чтоб кликнуть на переход в гильдию. Снова все вокруг бешено закружилось и разом превратилось в скромную обстановку комнаты Моурна, а теперь "по наследству" его.

Привычное головокружение перехода заставило его на минутку приземлиться на диван, прежде чем встать и пойти в конюшню за Агатом.

Решение немедленно направиться к пирамиде, поскорее завершить и это сюжетное задание, чтоб отправляться дальше, принял еще в Храме. Чего тянуть волынь целых пятнадцать дней, когда можно выполнить и за день?

Заскучавший за долгое время пассивного отдыха его уникальный конь, как вывели конюхи к нему, громко заржал, нетерпеливо забарабанил копытами по мощеным камням. Гром ласково погладил смолисто черную гриву, вскочил в высокое седло и пустил скакуна трусцой в сторону городских врат.

Как вывел на просторы, конь словно обернулся вихрем, понесся вперед. Да так, что Грому потребовалось до подбородка натянуть капюшон от встречного режущего лицо холодного ветра.

Множество здешних троп змейками вели в необходимую ему сторону меж каменных взгорок. Однако, уже хорошо зная способность своего неустанного коня преодолевать препятствия, Гром без привалов скакал наперерез этим тропам по бездорожью.

Бешеная скачка под багровыми тучами сквозь жухлые кустарники, мимо редко растущих средь камней исковерканных деревьев и по берегам грохочущих речных стремнин, длилась до позднего вечера.

Уже в потемневшем небосклоне замигали первые звезды, когда мрачные силуэты развалин домов и башен изуродовали темным пятном горизонт. Словно увидел он вдали оскал щербатой челюсти.

Древние руины постепенно вырастали перед напряженным взором Грома, заполняя собой все больше и больше пространства. А в глубине черных силуэтов этих развалин теперь уже различалась и высокая остроконечная пирамида, обиталище того самого загадочного монстра, которого непременно нужно завалить вместе с его грондами, сколько бы их там ни было.

Гром осадил коня, когда до первых руин оставалось шагов сто, сто пятьдесят, спешился. Тревожно всхрапывающего коня отвел к ближайшему густому кусту, накинул поводья на гибкие ветки, чтобы здесь дожидался его возвращения, а сам осторожно двинулся к древним руинам на разведку.

Уже наступила почти полная темень, но воспользоваться Сиянием он не мог, пока не разузнал что, а точнее кто, может там его приветить. Самое удачное время суток для разведчика. И чем ближе он передвигался туда, тем аккуратнее он ступал по трескучим веткам под сапогами.

Было уже близко до первых развалин, когда он уже перемещался полусогнуто и очень осторожно, как вдруг заметил у обломков стены опавшего дома первую местную нежить.

Это существо оказалось, узнаваемым по многочисленным играм и фильмам, забинтованной с головы до пят мумией. Только из щели грязных бинтов во мраке ночи на лице горели красными огоньками злобные глаза. Нежить увлеченно занималась тем, что неуклюже пыталась схватить летучих мышей из стайки, порхающей вокруг его перебинтованной головы.