Переговоры продолжались, а рыцари ордена уже приступили к завоеванию Пруссии, длившемуся почти полстолетия.

В 1231 году небольшой отряд рыцарей переправился через Вислу и основал на другом берегу временное укрепление, получившее название Торн (Торунь), — вероятно, в честь Торона, замка ордена в Палестине. Через год был основан замок Кульм, а еще через год — Мариенвердер. Рыцари шли по течению Вислы и в 1237 году вышли к морю. В 1255 году была завоевана Самбия; рыцари овладели морским побережьем. Впрочем, тогда же начался и захват удаленных от моря территорий, а после объединения с Орденом меченосцев (см. с. 46) в 1237–1242 годах среди завоеванных земель оказалась и Ливония.

Завоевание Пруссии в 1283 году еще не означало, что орден одолел всех язычников в Северо-Восточной Европе. Совсем рядом была языческая Литва, западная часть которой, Жемайтия, простиравшаяся почти до моря, врезалась клином между прусскими и ливонскими владениями ордена. Ее географическое положение мешало стратегии (и не только) ордена, но ему не удалось овладеть ею, хотя в XIV веке крестоносцы не раз выступали против жемайтов и литвинов (см. с. 124–125).

Впрочем, вскоре орден несказанно преуспел в Пруссии. Памятуя о неприятностях, которые доставляли пруссы князю Мазовецкому, их покорение орденом за полвека можно считать явным успехом.

Имела значение не только военная мощь ордена; сыграли свою роль и крестоносцы, откликнувшиеся на призыв Папства к крестовому походу и сражавшиеся ныне против пруссов под водительством Немецкого ордена, — прежде всего немецкие князья и знать, а также представители правящей польской династии и польской знати. Несомненно, в первые полвека орден использовал мощный потенциал крестоносцев.

В чем причина? Да в том же, что влекло крестоносцев в Святую Землю, но в обоих случаях однозначного ответа нет. Благочестие, возможность обрести земельные владения, политические цели… Источники не дают ответа на эти вопросы, и, обдумывая их, можно лишь высказать свои соображения. Нам неизвестны мотивации действий крестоносцев. Далеко не все известны поименно, а потому невозможно определить их численность. Во всяком случае, их было так много, что сначала орден не встретил решительного отпора со стороны пруссов.

Ордену доставлял беспокойство только епископ Христиан (см. с. 65–66), который не оставлял попыток превратить его в орудие своей политики. В 1231 году Христиан, мысля себя хозяином нового региона, пожаловал Немецкому ордену треть еще не завоеванной земли. Выходит, Немецкий орден считался вассалом епископа, наравне с детищем епископа — Добжиньским орденом (см. с. 72).

И все же Христиан и Немецкий орден не дошли до открытой вражды лишь потому, что в 1233 году епископ попал в плен к пруссам и вышел на свободу только через пять лет.

Тем временем война Немецкого ордена с пруссами принесла первые ощутимые успехи, а Папа, объявив в булле из Риети будущее государство ордена собственностью святого Петра (см. с. 75), ни словом не обмолвился о притязаниях Христиана. К тому же в 1235 году добжиньцы интегрировались в Немецкий орден.

Основа владычества епископа Христиана была подорвана. Однако новая расстановка сил еще не утвердилась на церковном праве; не было в Пруссии и другого епископа.

Христиан попытался овладеть ситуацией правовыми средствами. Он подал жалобу на Немецкий орден в Папскую курию, обличая его в том, что он не только лишил его, епископа, собственности и расстроил его миссию, но главное в том, что препятствует насаждению христианства: не только угнетает язычников, но активно мешает их обращению, попустительствуя нарушению ими церковных норм. А орден обличал епископа в растрате средств, отпущенных на крестовый поход.

Трудно сказать, насколько правомерны были взаимные упреки; ни о чем не говорит и то, что на протяжении следующих двух столетий они не раз высказывались в адрес Немецкого ордена.

Впрочем, расстояние между миссией и порабощением огромно. Возведение замков на завоеванных землях, а значит, использование рабского труда покоренных пруссов не могло способствовать миссии. Такой труд мог бы принести пользу только в одном владении — владении епископа Христиана. В общем, епископ Христиан и другие податели жалоб на Немецкий орден в то время имели те же виды на пруссов, что и орден, но обстоятельства мешали их реализации.

Жалоба Христиана осталась без ответа. Папа решил поделить Пруссию на несколько епископств, и Христиану не удалось склонить на свою сторону папского легата Вильгельма Моденского (см. с. 76), который занимался созданием новых диоцезов. Тем не менее ему предложили выбрать себе одно из четырех новых епископств: четвертую часть того, чем он некогда владел и что еще надеялся вернуть.

Владельцы сравнительно небольших диоцезов почти не имели шансов осуществлять власть, способную конкурировать с властью ордена, не удалось им это и в дальнейшем. Христиан так и не выбрал себе ни одного из новых диоцезов. Он исчезает из источников. Вероятно, он смирился со своей участью и вскоре умер.

У ордена стало одним конкурентом меньше. Оставались (не могли не остаться) другие противники. Ведь чем больше преуспевал орден, тем ощутимее менялось соотношение сил в Северо-Восточной Европе, тем более беспокоило соседей Пруссии появление рядом с ними новой власти.

В первые годы завоевания это были прежде всего герцоги Восточного Поморья [35] — правители региона, примыкавшего к Пруссии, то есть к будущему государству Немецкого ордена, с запада.

В этом регионе (и не только к востоку от Вислы) жили славяне, родственные по языку (кашубскому) соседним полякам. Вопрос о том, насколько близким было это родство, то есть было ли Поморье составной частью Польши или лишь ненадолго вошло в число польских княжеств, — классическая тема немецко-польской полемики.