— Это просто безумие. — Я распахнула глаза, посмотрела на него и вновь упала на траву, чувствуя невероятное облегчение. Водник улыбался.

Он перевалился на бок, притянул меня к себе и уткнулся лбом в висок. Я смотрела в звездное небо широко распахнутыми глазами и слушала и еще неровное мужское дыхание. Скай молчал, я тоже не спешила заговорить. Где-то в глубине сознания было страшно, что водник сейчас сделает вид, что всё хорошо, но я увижу в его глазах затаенную боль и ненависть за то, что я не позволила ему остановиться. Пусть лучше тогда обвинит вслух, к этому я готова, лишь бы не лгал, не желая обидеть и затаив в душе злость и обиду.

Горячая ладонь, покоившаяся на моем животе, сдвинулась, накрыла бедро, и Аквей еще тесней прижал меня к себе, по-прежнему не говоря ни слова. Я закрыла глаза, стараясь отогнать нелепые и ненужные сейчас опасения. Зачем терзаться страхами и сомнениями? Это ведь ложь! Я ни о чем не сожалела, и не хотела вернуться назад, чтобы остановить произошедшее. О, не-ет, я готова была смаковать раз за разом и сильные толчки мужских бедер, и губы, целующие меня, и жаркий хрипловатый шепот, озвучивший слова, которые я не ждала услышать.

Дыхание Ская окончательно выровнялось. Он приподнялся на локте и теперь смотрел на меня, это я знала, даже не открыв глаз. Чувствовала его взгляд кожей и гнала прочь желание взглянуть в ответ и понять, что творится на душе водника. Но мои веки не дрогнули. Чтобы он сейчас не думал, глядя на меня, пусть это пока останется тайной, и волшебство ночи продержится еще хотя бы несколько минут. Да, именно так.

А потом Скай коснулся меня. Провел костяшкой согнутого пальца по скуле, затем накрыл ладонью висок, зарылся пальцами в волосы и повернул мою голову к себе, вновь накрывая губы своими губами. В этом поцелуе не было ни жадности, ни грубоватого напора, только томительная нежность, даже трепетность, и я задохнулась от неожиданности и затаенной радости, всхлипнула, поддаваясь чувству, и обняла водника в ответ. А когда он прервал поцелуй, я решилась. Открыла глаза и… толком не увидела лица Ская.

Озадаченно потерла глаза, снова посмотрела на него и произнесла самое неуместное, что только можно было сейчас сказать:

— Я больше не вижу в темноте. Один из вернувшихся даров пропал.

— Любой маг неплохо видит в темноте, — ответил Скай. — Ты маг, должна видеть.

— Но я не вижу…

— Если я всё понимаю верно, то ты пользовалась силой крови рыжего, так?

— Да, — я подложила руку под голову. — Я практически ничего не знаю о ритуале возрождения, он никогда не рассказывал о нем, но много раз говорил, что во мне его кровь и его огонь. Даже называл, — я невесело усмехнулась, — мое пламя.

Аквей затянул поясной ремень и сел. Я некоторое время смотрела на его силуэт снизу вверх, но вскоре тоже уселась и поежилась, ощущая прохладу, потянувшую от озера. Скай протянул мне руку, и я, послушная ему, перебралась ближе, уместилось между ногами водника, прижалась спиной к его груди, и он обхватил меня обеими руками, щедро делясь своим теплом.

— Порассуждаем? — спросил Аквей.

Я кивнула. Мне даже понравилась идея оттянуть время, когда все-таки придется заговорить о скором будущем, в котором мне отводилась роль то ли пленницы, то спутницы, то ли союзника, который способен рассказать о Вечном намного больше того, чем знали о нем обитатели нашего мира.

— Значит, в ритуале возрождения он использовал свою кровь, — начал Скай. — И его магия подавила твою родную, лишив памяти…

— Не совсем так, — немного подумав, я прервала его. — Возрождение — ритуал, проводимый над мертвым телом. Не умирающим, Скай, а над покойником. То есть в мир я возвращалась полностью очищенной от всего, что сопутствовало прошлой жизни. Если хорошенько подумать, то это точка нового отсчета. Чистый лист, на котором можно писать всё, что вздумается. И никаких воспоминаний о прошлом возникать не должно. Но…

— Но?

— Но память ко мне возвращается, по крайней мере, о двух предыдущих жизнях. Он сказал: «Каждая твоя смерть — непозволительное расточительство», значит, возрождает меня Вечный не впервые, тогда воспоминания о маме и брате и о Торне Айере — это воспоминания разных временных отрезков. Мои родные — мое первое и настоящее рождение. Что было потом, я пока не вспомнила. Но с Торном мы были вместе перед этим возрождением. Если пятьсот лет назад была предпринята попытка свергнуть Вай… Вечного, то шестьдесят пять лет ушли на поиски всех представителей, имеющих с Айером хоть малую степень родства. И когда последний из них умер, а это был Торн, я уверена, то после этого умерла и я и была возрождена к жизни в очередной раз.

— Создатели, — голос Ская прозвучал глухо. — Великая битва — легенда на века. Если верить летописям, то в тот раз рыжего достали, но что-то помешало довести дело до конца. По крайней мере, объединенная рать смогла вторгнуться в Черный замок, чего ни до, ни после не происходило. Летописцы говорят о вероломстве… — Он замолчал, а после совсем тихо спросил: — Ты?

Я молча пожала плечами, что я могла ответить, если из всего того периода помню признания Торна, совет магов и смерть девушки, когда воздушник смотрел, как я готова убить невинную, чтобы продлить жизнь возлюбленного? Судорожно вздохнув, я откашлялась и все-таки произнесла: