А примерно через месяц Григорию, находящемуся на участке, по рации, между прочим, сообщили, что Сеню назначили инженером по технике безопасности. О подробностях Григорий узнал в первый же свой приезд в Уксу. Сеня рассказал, как на планерке Миронюк, проклиная все на свете, рычал о том, что в партию нужен инженер по технике безопасности, а из Петрозаводска присылать его отказываются. Говорят, чтобы искали среди своих. Среди своих же никто не соглашался - работа ответственная, а заработок у всех возможных претендентов существенно снижался бы.

– И тут я понял, - рассказывал дальше Сеня,- это для меня реальный шанс!

– А в чем же тут шанс?- Удивлялся Григорий.

– Ну, как же, как же?
– Туманно отвечает Сеня, - Возможности очень даже большие.

Григорий, как и большинство людей, привык должность инженера по технике безопасности воспринимать в лучшем случае, как несерьезную:

– Да, что же там за возможности? Это же просто пустое место какое-то, а не работа.

– Ну-у,- неуверенно отвечал Сеня, - это как подойти..., можно ведь попробовать организовать работу по всем правилам.

– По каким правилам?

– А вот... как раз... по "Правилам техники безопасности".

– Ну, они же и так, наверное, соблюдаются?- наивно осведомляется Григорий.

– Да ты что такое говоришь?
– Хмыкнул Сеня,- они, можно сказать, вовсе не соблюдаются. Ты просто не знаешь, потому что с техникой не соприкасаешься - на шахте и буровых не бываешь. Но ведь даже и ты технику безопасности, наверное, нарушаешь.

– Я нарушаю? Как?

Сеня подумал немного:

– Вот скажи, ты с кем в маршруты ходишь?

– Один хожу.

– Ага! А, что говорит первый пункт "Правил техники безопасности при проведении геологических маршрутов"?

– Э-э... не помню....

– А пункт-то очень простой: "Одиночные маршруты запрещены". Так что, нарушаешь...

– А-а,- Григорий был несколько смущен, - это я знаю, конечно. Ну, а с кем ходить? Техников-геологов ведь не хватает...

– Это понятно..., но все-таки они запрещены,- глубокомысленно заметил Сеня.

– Надо же..., это ты в институте так все хорошо запомнил?
– Удивлялся Григорий.

– Да, ну, в институте..., шутишь? Кое-что на практиках узнал - я же на больших эксплуатационных шахтах практики проходил - там тоже все и всё нарушают, но все же порядка больше. И здесь пока мастером работал, тоже пришлось вникать. Ну, а сейчас, видишь, изучаю..., про маршруты, например, только вчера прочитал, - Сеня указал на внушительную стопку книг на столе.
– А на работе лежит еще в два раза больше.

На следующий день Григорий уехал на свой участок. А еще через пару недель Сеня закрыл шахту.

Чтобы понять, что это значит, мало представлять, что на самой шахте или вспомогательных работах было занято три четверти персонала Уксинской ГРП и много людей из близлежащего поселка Иля-Ууксу. Не менее важно, что существующая в те годы система финансирования геологоразведочных работ состояла в том, что оно осуществлялось за фактически выполненные работы. Скажем, пробурили за месяц определенное количество метров скважин, составлялись соответствующие документы, и геологоразведочная организация получала за это деньги в соответствие с расценками, заложенными в проект. Причем финансировалась не только та геологоразведочная организация, которая этот проект непосредственно реализует, но и вся огромная, бюрократическая по своей сути, надстройка в виде экспедиции (в нашем случае - это Карельская комплексная геологоразведочная экспедиция); Управление (Северо-Западное Геологическое Управление) и, наконец, Министерство геологии. Все они участвовали в разделе финансового пирога, получая премии, которые в свою очередь тоже заложены в упомянутые выше расценки на каждый вид геологоразведочных работ. При этом для получения премий необходимо было выполнение главного условия: сроки выполнения этих работ должны были соответствовать проектным. Ведь сам проект после утверждения в Министерстве геологии становился частью общегосударственного плана геологоразведочных работ (система-то в те времена была плановая). Перевыполнение плана, то есть его выполнение в меньшие сроки поощрялось более высокими премиями, а невыполнение грозило не только их лишением, но и суровыми наказаниями.

Когда же дело касалось не бурения скважин, а проходки разведочных шахт, все вышесказанное многократно усиливалось. Во-первых, сметная стоимость этих объектов соотносится примерно так же, как цена трехколесного велосипеда и лимузина, а во-вторых, проведение геологоразведочных работ с использованием шахт дело само по себе довольно редкое и все подобные объекты находились под контролем Союзного министерства.

Так что Сеня покусился на финансовые и карьерные интересы весьма влиятельных людей. Трудно сказать, понимал ли он это во всей полноте, принимая решение о закрытии шахты, но то, что он это понял спустя очень короткое время, можно сказать определенно.

Когда было подписано предписание о закрытии шахты, Миронюк находился в Петрозаводске. Сообщение о закрытии передал ему диспетчер Экспедиции после сеанса связи с Уксой. Через несколько минут Иликак уже разговаривал с Сеней. Разговаривал - слово в данном случае, конечно, условное. Примерно так же разговаривал Соловей-Разбойник, когда своим посвистом и покриком разметал вражеские рати и сносил крепостные стены. Сеню качало из стороны в сторону, трубка выпадала из рук, а звуки, вылетавшие из наушника, перемещали ее в пространстве, подобно ракете. Сеня ловил трубку, снова ее ронял, и в голове у него поначалу крутилась только одна мысль: "Зачем я это сделал?!" Однако, силы великанов тоже не беспредельны, да и сообразил Миронюк, что одним запугиванием проблему не решить, и начали сквозь громы и молнии доноситься отдельные слова, а потом и целые фразы.