Уложив свой обед в секретный отсек под сиденьем, Маркус надел шлем и оседлал мотоцикл, высвободив полы пальто. Он перекрасил двухцветные «Сузуки Хайабуза» и шлем в блестящий черный, чтобы сливаться с ночью.

Прохладный бриз принес с собой типичные звуки Северной Каролины. Жужжание, трели и стрекот насекомых. Уханье совы. Над головой махала крыльями летучая мышь. Медленно крался опоссум и резво бежал по лесу енот. Пасущийся олень. Пищащие и гнусаво квакающие лягушки напоминали перебор гитарных струн.

И хоть здешний воздух не был таким чистым и сладким, как во времена его детства, все равно лучше, чем в больших городах, где уровень загрязнения выше.

Маркус медленно проехал по длинной ветреной дорожке, посыпанной гравием, высматривая коричневых крольчат, которые в последнее время жевали траву и сорняки, прорезавшиеся между камнями. Четыре глаза засветились в луче фары, и два пушистика поторопились скрыться в густых кустах слева.

Улыбаясь и чувствуя, как спадает напряжение, Маркус повернул на узкую двухполосную дорогу и ринулся вперед. Его охватило чистое наслаждение от перехода скорости с нуля до ста десяти километров в час.

Ветер развевал длинные волосы, которые спадали на несколько сантиметров из-под шлема. Длинное пальто трепетало, будто крылья, по мере того, как Маркус ускорялся.

Для человека поездка на такой скорости — сущее безумие. Но, черт, какое же это наслаждение для бессмертного со сверхъестественно острыми рефлексами. Он ехал вверх-вниз, петляя и делая такие резкие повороты, что чуть не задевал коленями асфальт. Фонари по дороге почти не попадались, но с его усиленным ночным зрением в них не было нужды. Маркус увидел оленей у обочины задолго до того, как осветил их фарой, и без проблем объехал тех, что подступили слишком близко и бросились ему наперерез.

На мгновение мотоцикл оторвался от земли на вершине невысокого крутого холма. Во власти адреналина Маркус вписался в еще один поворот. В такое время он чувствовал себя живым и свободным. И отдал бы что угодно, лишь бы заполучить «Томагавк» Дэвида — истинное произведение искусства, с двумя близко установленными колесами спереди и сзади и возможностью разгоняться до шестисот километров в час.

Управлять такой прелестью вообще-то незаконно, но Дэвида это не останавливало.

Выехав на прямую дорогу, Маркус уловил что-то краем глаза и повернул голову, ожидая увидеть скачущего оленя или одного из летающих черных стервятников.

Но увидел человека, и кровь превратилась в лед. Лет тридцати, кожа цвета кофе с молоком, лицо осунувшееся. Рубашка не заправлена и потрепана, а ворот разорван и покрыт каплями крови.

Совсем рядом, в каких-то полутора метрах. И хотя Маркус летел на немалой скорости, устало бредущий мужчина почему-то не отставал.

Будто почувствовав на себе взгляд, он повернулся и посмотрел на Маркуса черными бездонными глазами.

Тот с трудом сглотнул и поежился.

Мог бы уже привыкнуть: он видел призраков, духов и все такое. С самого детства, когда еще ничего не понимал, а объяснить было некому. И все же они всегда заставали его врасплох.

Как часто говорил Этьен: «От этой фигни мурашки по коже».

Маркус перевел взгляд на дорогу и выругался, заметив на пути еще одну фигуру. Он вильнул, нажав на тормоза и стараясь объехать второго мужчину, но тот вдруг выхватил его с сиденья, раскрутил и бросил спиной на асфальт.

Боль взорвалась в груди и разлилась по всему телу, едва не оглушив Маркуса… что, может, и хорошо, потому как мотоцикл сейчас наверняка врезался в дерево.

Маркус пытался втянуть воздух, но каждый прерывистый вздох будто вонзал нож в его плоть. Схватившая его рука сломала большую часть ребер — слава инерции. А вот его противнику явно не было больно, когда он сорвал с Маркуса шлем и, опалив взглядом золотистых глаз, прорычал:

— Назови мне хоть одну разумную причину не убивать тебя здесь и сейчас.

Глава 3

Лишь через несколько секунд Маркус наконец сумел набрать в грудь воздуха и вымученно прошептать:

— Ты чего, Сет?

Сет выругался, схватил его за горло и поднял вверх.

Болтаясь в полуметре над землей, Маркус сжал руку старшего бессмертного, легко удерживавшего его будто марионетку. А затем услышал внезапно низкое рычание и округлил глаза. Птицы взмыли в небо. Ветки ближайших деревьев задергались и закачались, листья зашуршали точно маракасы, да еще и почва заколебалась как при землетрясении.

«Ладно. Я… кажется, недооценил серьезность ситуации».

Маркус никогда сам не видел, чтобы донельзя сдержанный Сет выходил из себя — как, например, сейчас, — но знал достаточно, чтобы решиться уменьшить супергеройские скорости и посмотреть, нет ли другого способа предотвратить катастрофу.

— Разве я тебе не говорил, что случится, если Ами пострадает? — угрожающе прошептал Сет.

Так это все из-за Ами?

Задыхающийся Маркус мог только подумать в ответ, надеясь, что его услышат: