Из ванной донесся скрип закрывающегося крана, шум воды оборвался. Маркус слушал, как Ами выходит из душа и вытирается. И какой бы красоткой она ни была, сейчас он не испытывал возбуждения — лишь переживал о ее ранах и представлял, как белое полотенце порозовеет от крови.

— Ами? — крикнул он.

Что-то стукнуло.

— Ой!

— Что случилось? Ты в порядке?

— Ты меня напугал, — проворчали в ответ. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не решил поесть внизу?

Да, ему бы следовало перекусить, но Маркус слишком боялся оставить Ами. Волновался, что она потеряет сознание от потери крови или поскользнется и упадет из-за головокружения.

— Я в порядке, — солгал он. — Впусти меня.

— Нет! — воскликнула Ами возмущенно. — Я голая!

Ладно. Он кретин. Болван. Подлец. Паразит. Раз его тело отреагировало на это заявление. Маркус так старался сохранить между ними рабочие отношения, и тут она выдает такое… Его усталый разум заполонили образы голой и вполне себе здоровой Ами…

«Да, ты тот еще подлец».

— Я же не прошу тебя пощупать, просто хочу посмотреть на раны.

— Я сама о них позабочусь.

Жуткая упрямица.

— И о тех, что на спине?

Маркус понятия не имел, есть ли у нее такие, но решил, что игра стоит свеч.

После паузы, Ами робко повторила:

— Я голая.

— Пожалуйста, перестань, — едва не застонав, взмолился Маркус.

Меньше всего в его плачевном состоянии ему нужно было, чтобы оставшаяся в теле кровь прилила к паху. Вот как сейчас.

— Слушай, я… погоди.

Он подошел к комоду и принялся открывать ящики, пока не нашел белье. Затем схватил коричневый лифчик и белые трусики и вернулся к ванной.

Маркусу даже понравились ее вещички. У него как-то была связь с женщиной, которая боялась показаться ему не в кружевном или в несочетающемся белье. Только в лифчиках с красочным рисунком и трусиках «танга», напоминавших зубную нить. Маркус не понимал, с чего женщины решили, будто мужчинам это интересно. На вопрос «Какой вы предпочитаете видеть женщину — обнаженной или в сексуальном белье?» все мужики ответят одинаково: голой.

Маркусу, например, всегда было плевать, простое ли на любовнице белье, подходят ли трусики к верху по цвету, хлопок там или шелк. Его больше занимало, как побыстрее все это снять. И чем меньше ленточек и завязок, тем лучше.

— Ами, завернись в полотенце и открой дверь.

— Я не покажусь тебе голой!

— Перестань мне об этом напоминать, — раздраженно приказал Маркус.

— Почему?

Он аж с мысли сбился, настолько поразился ее невинному недоумению.

— Маркус?

— Что? А, просто спрячься за дверью и приоткрой ее. Я зажмурюсь.

Молчание.

А затем шарканье ног по плитке.

Ручка повернулась… разве дверь была не заперта? — и Ами приоткрыла створку.

Маркус сунул внутрь руку с бельем.

— Вот. Натягивай побыстрее. Не хочу, чтобы ты потеряла слишком много крови.

Ами схватила предложенное тонкими пальчиками и вновь закрылась.

Он слышал все: как она уронила полотенце, как надевала белье. И с каждым ее болезненным движением, с каждым шипением и стоном, срывавшимся с губ, когда ткань касалась порезов, возбуждение Маркуса потихоньку сходило на нет.

Дверь распахнулась.

Замерев в ярком свете, Ами смотрела на него неуверенно. Поверх белья она снова обмоталась полотенцем. И как Маркус и боялся, на мягкой белой ткани виднелось множество розовых пятен.

— Сними. — Он указал на полотенце.

Ами упрямо вздернула подбородок:

— Я сама.

— Не надо мучиться. Мы должны заботиться друг о друге, как обычно поступают стражи и их аколиты. — Она открыла было рот для протеста, но Маркус оборвал ее взмахом руки: — Ты выполнила свою обязанность и спасла меня. Теперь позволь позаботиться о тебе.

Пару минут они просто смотрели друг на друга.

— Пожалуйста, — добавил он.

С видимой неохотой Ами сбросила полотенце. Маркус выругался.

Если б напавшие на нее вампиры уже не сдохли, он бы их выследил и медленно убил.

Два самых глубоких пореза на бедрах были скреплены медицинскими скобками. Коричневый лифчик обрамлял красивую полную грудь, но левая лямка уже пропиталась кровью. Слишком близко к сердцу. На белых трусиках, обтянувших округлые ягодицы, виднелись розовые отпечатки пальцев. Лицо, плечи, грудь, руки, узкую талию, бедра, колени и щиколотки покрывало множество порезов и синяков, особенно заметных на бледной коже. Огненно-рыжие волосы, намокнув, казались скорее каштановыми; с прядей капала вода.