– Ну, Миля, зачем же так...
– начал было Митроха, но Подкрышен снова не дал ему договорить.

– А как?!
– закричал он.
– А может вы сговорились, и решили мне отомстить за отмененную новогоднюю поляну? Вот честно скажи мне, как сталевар сталевару - договорились?

– Миля!
– воскликнул Митроха, прикладывая левую руку к груди.
– Как ты мог такое о нас подумать? Это исключительная инициатива Силантия. Я же тебя предупреждал, что он - бывший лучший сталевар Империи Зла. Тоже бывшей уже империи, а ты меня не слушал и - вот...

– Знаешь, Митроха, - сказал Подкрышен с горечью.
– Иногда, когда я вас слушаю, мне кажется, что где-то здесь, совсем рядом, вы держите на привязи огромную черную зебру. А затем мне кажется, что вы вот-вот все вчетвером залезете на ее круп, да и въедете с песнями вот прямо сюда - в мой кабинет. Да вы ведь и въехали уже, разве нет?

– Зачем это нам нужно было бы держать здесь какую-то зебру?
– удивленно спросил Митроха.
– Мы что - олигафрены какие-нибудь? (Он сначала хотел сказать правильно - "олигархи", но потом все же сказал "олигафрены", сам не зная почему и зачем). Да и на фиг она нам здесь нужна? Да еще - такого мрачного колера. Вообще-то я разных там животных очень даже люблю. У меня, например, курочки есть и еще собачка Дружок...

– Ну, хватит!
– закричал Подкрышен, ударяя кулаками по столу.
– Ты слышишь меня, Митроха? Хватит!

Вдруг с улицы послышался приближающийся рев мощных моторов. Митроха подошел к окну и выглянул наружу.

– Шихта приехала, - сказал он.
– Общий тоннаж считать будем?

Подкрышен вскочил на ноги и как был - простоволосый, в распахнутой на груди фуфайке и мятой белой рубахе, выбежал из кабинета.

Кривой и Косой Сивушки уже открыли ворота и первый "КамАЗ" с шихтой медленно вползал во двор. Эмилий бросился к нему белой чайкой, раскинул руки на стороны, и еще на бегу закричал:

– Стой! Стой, кому говорю! Поворачивай обратно!

Из кабины самосвала высунулась квадратная небритая рожа с узкими стеклянными глазами. Она плюнула в снег и, перекрывая рев мотора, крикнула в ответ:

– Уйди с дороги! За все уплочено!

– Нет!
– закричал Эмилий, подбегая под самый радиатор самосвала.
– Я отказываюсь от этой шихты! Вы не имеете права!

– Щас я тебя по земле раскатаю, - сказала рожа, скрываясь в кабине.

"КамАЗ" взревел двигателем и рванулся вперед. Митроха в последний момент успел схватить Эмилия за фуфайку и выдернуть его из-под тяжелых ребристых колес.

Самосвалы начали один за другим въезжать во двор. Они резко разворачивались в его центре и поднимали кузова, ссыпая смешанный с мелко нарезанным железом и отработанным машинным маслом, песок в огромную кучу.

– Шесть, семь, восемь, - беззвучно шевеля губами, считал Эмилий.
– Одиннадцать, двенадцать.

– Шестнадцать штук, - подвел итог Митроха.
– Сто шестьдесят тонн. Миля, пойдем в контору, а то простудишься. И что это у тебя из штанов сзади выпирает?

– Это - последний привет из прошлой жизни, - дрожащим голосом сказал Подкрышен и на его глазах выступили крупные слезы.

Эмилий развернулся и, уронив голову на грудь, не разбирая дороги, прямо через сугробы, побрел к крыльцу своего ЧП.

Митроха проводил его взглядом и повернулся к Сивушкам.

– А вы чего встали?
– спросил он.

– Разговор есть, - сказал Кривой Сивушка.

– Серьезный, - подтвердил Косой.

– Ну, пойдемте в помещение тогда, - сказал Митроха.
– Только предупреждаю сразу - у меня времени нет с вами долго лясы точить, так что излагайте все коротко и по делу.

Они двинулись следом за Подкрышеном, но сразу на входе повернули в раздевалку - здесь было тихо и запаха окалины почти не чувствовалось.

Глава XVI

Не опуская рук

– Дядя Митя!
– взволнованно говорил Косой Сивушка, разливая самогон по стаканам.
– Ведь он нам всю малину ломает!

– И катану мою погнул, - тихо и зло добавил Кривой. - Я ее выпрямить так и не смог, а новую теперь полгода делать нужно, а потом еще год затачивать.

– У нас на четыре оградки клиенты заказ ожидают, и деньги уже уплочены, - торопясь и проглатывая слова продолжал Косой, нарезая сало.
– А он нас выставляет нечестными людьми. И делов-то ведь - всего на сотню копий.

– Так объясните ему ситуацию, - сказал Митроха, поглаживая бороду.
– Чего вы стесняетесь, что ли? А, хлопцы? Стесняетесь, да?