***

Меня спрашивали о том, кто мне нравиться. Я не хотел отвечать, до тех пор пока интерес был без настойчивости. Тогда я сказал имя другой девочки. И старался отвечать за свои слова. Дарил ей подарки и обесценивал признание любви. Мне казалась, расспросов больше не будет. Но я снова ошибся. На этот раз вопрос прозвучал иначе. Школьника спросили ещё раз: люблю ли я, и назвали имя светлой девочки. Но я не мог сказать 'Да'. Что я мог ответить подруге художницы в её присутствие.

***

Слишком много записей из прошлого было проявлено на свет в порыве тревоги. Страх не успеть, терзал руки дрожью, а спокойствие ума давкой. Прерывистые потоки откровений мешали понять чувства и мысли автора. Читатели были вынуждены отвернуться и забыть неровные книги неумелого писателя. Только автор никогда не считал себя им. Все чего он добивался это быть тем, кто смог высказаться: избавиться от скопившегося. Обоюдное недопонимание со стороны окружающих не позволяло ему сделать это речью в жизни. Никого не волновала причина его искривленного поведения. Снаружи лишь раздражала и побуждала проявлять терпимость. А что было под слоем бесконфликтности отстраненному чудаку неизвестно; на момент жизнь среди людей.

– Ого, сильно там печёт, раз вы так вспотели.
– удивился ребёнок.

– Это не пот, а вода. Мы намокли.

– Неужели от... совместного душа?!
– прищурил глаза ненормальный.

– Что ты несешь? За окном ливень, мы под ним промокли.

– Я это и имел ввиду. Просто слегка переоформил.

– Правда?

– Да. А вы что подумали?

– Неважно.

– Почему ты так часто улыбаешься?

– Улыбки приумножают.

– Что?

– Да всё.
– феерично сказал чудак и сделал оборот.

– От волнения по старой памяти, он это делает.
– донеся голос за решеткой.

– Коридора и своей камеры тебе мало. В моей посилиться хочешь?

– А как иначе тебя вразумить? Ты же не понимаешь, что в неспокойное время улыбка до жути не уместна. Тем более без осознания непристойности некоторых моментов сказанного. Люди могут принять тебя за озабоченного - сказал близнец подростка.

– Без улыбки остатки неполноценной жизни меркнут. Она помогает мне разбавить терпкость ужасных воспоминаний.

– Нельзя впитывать всё без разбора и уж тем более транслировать это в розыгрышах. Проблемы нужно решать, а не покрывать их странным юмором.

– Есть черни, которые неразрывно связаны со светлыми мгновениями. Мне не добраться до их породителя. Но я могу их осветлить и показать не только ему, что его спесь способна проявить цветное творчество. Доброе и чистое.

***

– Расставание с тобой, стоило бы мне жизни намного раньше, будь мы друзьями.

– Разве мы знакомы?
– спросила Диа.

– Что? Я обращаюсь не к вам.
– сказал одичалый.

– Мне показалось, ты был рад её видеть.
– удивился я.

– Единственное чему я рад, так это тому, что судьба перестала пытаться сводить наши дороги вместе. Когда я был просто рядом с ней, то радовался так, словно мы веселились, как лучшие друзья; которые не виделись много лет. Мгновения встреч наших взглядов для меня продлевались в минуты общения. А голос её одаривал мечтами о том, как мы вместе гуляем. Я был счастлив, но...

– ...

– Но чрезмерная радость мало чем отличается от порывов глупца. Особенно если смотреть со стороны норм общества.
– продолжил он.

– Ты не видел ничего необычного в своём поведении. Когда остальные скрывали удивление и негодование от твоих выходок.
– уточнил я.

– Возможно, не всегда. Я не могу знать наверняка, что говорили за спиной. Может они проявляли толерантность и понимание к моим отклонениям. Может вовсе считали меня выдумщиком. Мне было бы интересно узнать правду, если бы я осознавал всё это.

– И тем не менее у тебя было ощущение, что от тебя что-то скрывают.
– высказала интерес и Диана.

– Да. Меня иногда переклинивает, и я отвечал отказом даже на самые безобидные просьбы. Подбитому восприятию, казалось, будто бы меня пытались использовать. Эти мысли проявлялась на время обращений. А я отбрасывал просьбу словом 'нет'; опасаясь развития чего-то мрачного и непонятного.

– И всё же кое-что у вас было взаимным.
– подбодрила Диа.

– Недопонимание, одно на двоих - едва заметно улыбнулся рассказчик.