Мэтэлл потер подбородок: да, такой мог нанести смертельное оскорбление, за которое стоит убить. Здесь может быть «Дело чести». А может, и нет. Возможно, это связано со старыми делишками отца Ная Тимма. Что-то же заставило его уйти из семьи. Если предположить, что Тимм приехал в Нэнт специально, чтобы встретиться Эрисом …

Нет. Слишком сложно и маловероятно – отмел эту гипотезу Ганжий.

– Запись допроса подозреваемого, – известил голос диктора.

– Най Вигге Тимм, вы обвиняетесь в убийстве Жиза Гарда Эриса. Что можете рассказать по этому поводу? – спросил мужской голос, видимо, он принадлежал комиссару, ведь это он вел расследование.

– Я не виновен. Я его не трогал и даже не говорил с ним, кроме тех двух фраз в баре.

– Зачем вы приехали в Нэнт?

– По делам своей фирмы. Я должен был сегодня встретиться с господином Сойром.

– Что сказал вам Эрис в баре? Почему вы пригрозили ему расправой?

– Он оскорбил мою мать.

– Вы уверены?! Подобное оскорбление недопустимо и карается очень сурово. Поэтому вы и убили его? «Дело чести». Я могу вас понять …

– Послушайте, я уже сказал, что не трогал его. Вчера я устал. Хотел принять ванную, поужинать и лечь спать. Все. Этот старик был пьян, я не стал заострять внимание …

Мотив серьезный. Ганжий задумчиво смотрел на проплывающий под ним пейзаж. Ни один уважающий себя мужчина не пропустил бы мимо ушей подобное оскорбление и вызвал бы обидчика на «бой чести». В этом комиссар прав … но такой бой, если он проведен при свидетелях и секундантах, по закону не преследуется. Почему же Тимм отказался от столь хорошей возможности выйти сухим из воды и предпочел коварное убийство в подворотне?!

– Показания свидетелей, – возвестил между тем голос из динамика. – Шам Перти Хорк. Шестьдесят лет. Уроженец города Таави, Северный округ. В Нэнте живет девятнадцать лет. Женат на местной жительнице – Соули Тейнли Хорк, урожденной Эйлл. Имеет двух дочерей. Владеет гостиничным комплексом, рестораном и баром. Характеристика безупречная. Хороший семьянин. Добровольный помощник стражей порядка. В тот вечер сам стоял за стойкой и обслуживал посетителей.

Снова раздался легкий щелчок, и Мэтэлл услышал низкий мужской голос:

– Охо, мой бармен, приболел, и я сам в тот вечер стоял за стойкой. Было уже поздно … где-то около часу ночи. Я уже собирался закрываться, и тут вошел этот парень. Тимм Най. Он сразу показался мне каким-то странным. Угрюмый, настороженный. С виду типичный «скотовод-западник».

Наши парни уже, конечно, были навеселе. А Медис, этот пьяный придурок, сразу полез к незнакомцу выяснять отношения. Мол, неплохо бы угоститься. Этот Тимм поначалу не обратил на Медиса внимания и спросил, где найти хозяина гостиницы. Я, было, ответил, но тут Медис снова вмешался: чего это в наших краях понадобилось какому-то грубияну и хвостокруту свиней? И дальше все в том же духе.

Я хотел вмешаться, но парень опять даже не посмотрел в сторону Медиса. Только еще раз спросил, где найти хозяина гостиницы – ему де комната нужна на пару дней. Медис и взвинтился. Он же на целую голову выше, да и поддержка, ежели что, имеется. Вот он и сунулся, а тот, не будь дураком, в один миг и скрутил беднягу. На пол повалил и коленом придавил. А потом опять спокойно так спрашивает: «Где хозяин гостиницы? Мне сказали – он здесь».

Только было в том спокойствии что-то такое … от чего мурашки по телу. Непростой он – помяните мое слово.

– Что было дальше? – спросил комиссар.

– В баре от такого, понятное дело, – тишина. Все просто обомлели. Но потом Эрис, это тот, что раньше в Нэнт приехал, бросил ему что-то насмешливое и оскорбительное. Я не расслышал.

Подозреваемый ему и пригрозил: еще слово, мол, вякнешь – шею сверну. Это все слышали.

А я, желая предотвратить драку, поспешил дать ему ключ от десятого номера. Он и ушел.

Мэтэлл задумался. Най Тимм – южанин, а похож на западника. Странно. Но это может объяснить его учебу в Мужской Школе. Если его родители – западники, переехавшие по каким-то причинам на Юг, то разумеется, парню там ни невесту не найти, ни бизнеса своего толком не поднять. Возможно, у него даже и желания не было заниматься курортным делом.

А то, что он якобы был угрюмым и опасным, – так это-то как раз и понятно. В чужом городе, ночью, в баре, полном подвыпивших парней, которые не особо любят приезжих, а скотоводов с Запада особенно, нужно быть настороже. Мэтэлл и сам бы не стал в таком случае ушами хлопать. В Нэнте же все в основном охотники – герои, так сказать … вольные следопыты. Не то, что пастухи с западных плоскогорий. Вражда между этими двумя округами длится веками.

– Когда ушел Эрис?

– Минут десять, пятнадцать спустя. Выпил еще стаканчик и ушел.

На этом показания Хорка закончились.

– Яни Лоден Медис – второй свидетель. Пятьдесят пять лет. Уроженец города Зарема из центрального округа. Вдовец. Опустившийся алкоголик. Задирист, не воздержан, в выражениях груб. Живет в передвижном домике на окраине Нэнта. Перебивается подработками.

– Что вы можете показать по этому делу, господин Медис?

– Я? А что я могу показать? Я все, что нужно, могу показать, господин комиссар. Все, как есть скажу.

Этот, который мне чуть шею не свернул,– он же придурок отмороженный. Я ж к нему с душевным приветствием подошел, – здравствуй, мол, господин хороший. Приехал в наш город – будь любезен: угости уважаемых людей кружечкой пивка. А что он мне в ответ? Отвали, грязная пьянь? Это я-то?! Да я здесь уже сто лет живу! Здесь мой дом! Здесь могилы моих близких! А он кто такой? Чего приперся в наш город? И такая меня, господин комиссар, обида взяла, что я не утерпел. Хотел врезать подлецу, но … оступился. Он этим и воспользовался: свалил, коленом придавил. Всю грудь истоптал, гаденыш. Я ж теперь инвалид. Вот послушайте, как дышу.