Генри колотил в дверь, пока не заболели костяшки пальцев. Наконец, когда он уже устал стучать, она открылась и из тени вышел дядя Флоры.

— Клуб закрыт, — уведомил он.

— Закрыт? — переспросил Генри и тут же мысленно себя упрекнул.

— Я знаю, что у тебя нет проблем со слухом, сынок. Иначе ты бы не таскался сюда так часто. Поэтому не вынуждай меня повторять.

Руки и ноги Генри будто одеревенели.

— Закрыт… навсегда? Что произошло?

— На несколько дней, парень. Контрабасиста застрелили, хотя тебя это не касается.

Генри затошнило, как будто именно его неприязнь к музыканту стала причиной смерти бедняги.

— А Флора, она в порядке?

Мужчина не ответил.

— Иди домой, сынок. Выглядишь как кошачья блевотина. — И он захлопнул дверь.

Суббота, 15 мая 1937 года

Три дня спустя, после похорон Грэди, группа собралась на заднем дворе дома Флоры. Несколько музыкантов, все еще в костюмах, отвлекались от печальных дум игрой в крокет без правил. Барабанщик Харлан Пэйн и клавишник Палмер Росс сидели за столом и спорили с Флорой и Шерманом.

Несмотря на предшествующее скорбное событие, на свежем воздухе было хорошо. День выдался теплым и солнечным, в воздухе разливался аромат скошенной травы и распустившихся цветов глицинии. Но угрызения совести при этом мучали еще сильнее. В последний раз Флора виделась с Грэди после свидания с Генри. Грэди тогда отвез ее домой, не сказав ни единого слова, и поэтому в тот вечер Флора испытала облегчение. Теперь ее мучила совесть, и она винила в трагедии себя. Ей хотелось сесть в самолет капитана Жирара и покинуть город, начать новую жизнь под иным именем где-то в другом месте. Но она никогда так не поступит, помня о бабушке, которая целиком от нее зависит. Хотя желание никуда не девалось.

— Месяц без работы клубу не повредит, — сказала она. — А у нас появилось время найти нового контрабасиста и как следует все отрепетировать, может, даже выучить новые песни. Разве вам, парни, не хотелось отдохнуть?

— Музыка и есть мой отдых, — вздохнул Харлан. — Мне скучно, когда нечем заняться. — Он побарабанил палочками по столу.

— Так мы будем репетировать, — возразила Флора, — просто без выступлений.

— Знаете, кто действительно хорош? — предложил Палмер, потирая заросший щетиной подбородок. — Новый парень из «Мажестика», как бишь его? Да вы знаете, Пичез Хопсон. Я за то, чтобы мы попытались его переманить.

Шерман чокнулся с Палмером стаканами чая со льдом.

— Дело говоришь.

Что-то потерлось о ноги Флоры: кошка, выпрашивающая еды. Флора кинула под стол кусочек курицы. Кошка тут же его схватила и принялась жевать.

— Эта животина из тебя веревки вьет, — буркнул Шерман.

Охваченная духом бунтарства, Флора потянулась за окорочком и взяла его двумя пальцами.

— Не смей! — воскликнул Шерман. — Это моя любимая часть!

Флора кинула куриную ногу под стол.

— Поверить не могу, что вы всерьез обсуждаете, как бы сманить Пичеза из «Мажестика». Они ведь наши друзья. Как бы вы отнеслись…

— Они нам не друзья, а конкуренты, — возразил Шерман. — Это бизнес. Док все поймет. И мне казалось, что после того случая с налоговиками мы договорились, что ты сосредоточишься на музыке, а я — на всем остальном.

Флоре не понравилось, что дядя напомнил ей о мистере Поттсе.

— Профсоюз точно не станет молчать, узнав о вашем замысле. — Они все состояли в профсоюзе чернокожих музыкантов. — Лучше нам дать объявление. Можно поместить его в газеты всего западного побережья до самого Лос-Анджелеса. Мы точно найдем желающего и заодно привлечем слушателей. Кроме того, контрабасист — это музыка.

— Разумно, — кивнул Харлан. — Мне бы не шибко понравилось, если бы Док попробовать переманить к себе Палмера или кого-то из близнецов Баркер.

Палмер рассмеялся:

— Кроме нас никто не примет к себе Чета и Ретта. — Чет и трубач Сид Уорк крокетными воротцами пришпилили руки и ноги Ретта к земле. — Да и Сида тоже, если на то пошло.

Кто-то на улице заглушил автомобильный мотор. Хлопнула дверь. Кошка отбежала.

— Поганая тварь даже окорочок не доела, — пожаловался Шерман. — Бесполезная трата вкуснятины.

Флора невольно улыбнулась и глотнула чая.

— Значит, разместим объявление и поищем контрабасиста в Сиэтле, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. Можно попробовать и в Новом Орлеане, Чикаго и Нью-Йорке.

Шерман потер щеку.

— Звучит так же весело, как стрижка ногтей на ногах ледорубом. Я по-прежнему убежден, что лучше нам переманить музыканта из другого клуба и открыться уже на следующей неделе.

Ведущая во двор дверь распахнулась, и бабушка высунула голову.

— Шерман, — позвала она, — зайди в дом на минутку.