Теперь, когда игроки «Кальяри» обеспечили себе место в Высшей лиге, они могли подписывать контракты с иностранными футболистами вплоть до трех игроков. Для клуба было крайне важно взять хотя бы одного такого молодого и перспективного футболиста, чтобы затем выгодно продать его другому клубу. В течение некоторого времени они выслеживали уругвайского центрального нападающего Даниэля Фонсеку. На тот момент ему было всего двадцать, и он лишь четырнадцать раз выходил на поле в составе «Насьоналя». За этот недолгий период он успел показать не только значительный потенциал, но и свою неопытность. Тем не менее его пригласили сыграть за сборную на Чемпионате мира 1990 года.

Раньери видел запись его игры, которая ему очень понравилась. Антенуччи отправился в Штутгарт, где сборная Уругвая готовилась к предстоящему соревнованию. Он был впечатлен тем, насколько в Фонсеке сочетаются скорость и сила, однако он был не единственным уругвайским футболистом, который показал себя. Агенту также приглянулся упрямый опорный полузащитник Хосе Эррера. Через несколько дней Лонго, Раньери и Антенуччи отправились в Брешию, где Уругваю предстоял товарищеский матч. Наблюдая за игрой Эрреры и Фонсеки, итальянцы еще больше убедились в таланте молодых футболистов, однако теперь им самим предстояло произвести на уругвайцев хорошее впечатление. Безусловно, Высшая лига считалась элитарной, тем не менее они представляли не самый знаменитый клуб – «Кальяри».

Тогда они отправились в отель, где остановилась уругвайская сборная, и хитростью пробрались в обеденный зал, где футболисты ужинали. Они присели рядом с Пако Казалем, одним из самых влиятельных агентов в мире, который фактически единолично владел многими футболистами, в частности уругвайскими. Итальянцы побеседовали о Фонсеке и Эррере и обсудили возможность перехода обоих футболистов в команду Раньери. Они хотели, чтобы Фонсека стал лицом команды, а Эррера – ее духом. Казаль, как и все хорошие агенты, подчеркнул, что его футболистов и так осаждают многочисленными предложениями, к тому же за ними охотится целая толпа клубов.

Вдруг к столу подошел высокий, стройный и величественный человек. Итальянцы тут же узнали его и замолчали. Это был Энцо Франческоли – пожалуй, самый выдающийся уругвайский футболист с 1950 года. Именно он был включен в список 100 великих игроков мирового футбола всех времен и в аналогичный список ФИФА, составленный самим Пеле. В то время он играл за «Олимпик», а среди его почитателей, пытавшихся повторить его манеру игры, был еще совсем молодой Зинедин Зидан.

Франческоли положил руку на плечо Казаля и сказал: «Пако, напоминаю тебе, что я хочу играть в Италии».

Не дав Казалю ответить, Раньери выпалил: «Отлично! Играй за нас!»

Франческоли улыбнулся. Он даже понятия не имел, кто сидит перед ним. Если бы знал, возможно, он бы вежливо усмехнулся и, удалившись, залился бы громким смехом. Его называли «Эль Принчипе» – «Принц». Он играл за обеспеченный и амбициозный французский клуб. Да, он хотел попасть в Италию, но скорее думал о «Ювентусе», «Милане» или «Интере». «Кальяри»? Впервые слышу.

Несмотря на это, он ответил: «Хорошо».

Разумеется, для совершения сделки предстояло еще много сделать. В переговорах Казаль задействовал всю свою хитрость, но и Лонго был не промах. Агенты «Кальяри» хотели заполучить всех трех футболистов разом, обещая им помочь устроиться в Италии и рассчитывая на то, что такая комплексная сделка укрепит их положение в переговорах с Казалем. Иными словами, они хотели все или ничего. Сейчас смело можно сказать, что итальянцы были крайне проницательны.

Эрреру практически никто не знал и, несмотря на то, что он был игроком сборной, играл в «Фигерасе» во втором дивизионе испанской лиги. Учитывая тот факт, что в большинстве стран действовали ограничения на количество иностранных игроков в команде и что кандидатура Эрреры привлекала немногих, Казаль понимал, что «Кальяри» был его единственным возможным вариантом попасть в Высшую лигу. Но для того чтобы провернуть эту сделку, ему пришлось бы отдать и двух других игроков. Фонсека был еще ребенком. Разумеется, им интересовались и другие клубы, но он был готов пойти туда, куда ему укажет Казаль. Для двадцатилетнего подростка, не считая «Ювентуса» и «Милана», все остальные клубы Высшей лиги ничем не отличались друг от друга. Единственное, что повлияло бы на него, так это решение Франческоли, потому что он был на восемь лет старше и являлся кумиром целого поколения уругвайских футболистов.

Поэтому ключевой фигурой был «принц». У Казаля были свои причины уговорить его играть за «Кальяри», и если бы у него получилось, Фонсека с легкостью последовал бы за ним. На следующий год Франческоли исполнялось двадцать девять лет. Он завоевывал кубки в Аргентине и Франции, где был признан лучшим иностранным игроком лиги, однако после четырех сезонов, проведенных в Высшей французской лиге, он был не прочь сменить обстановку. Возможно, «Кальяри» не был идеальной командой, однако они тренировались рядом с морем на острове с благоприятным климатом, к тому же это был отличный шанс для Франческоли попасть в лучшую лигу в мире.

Сделка состоялась, и Раньери получил троих уругвайцев. СМИ смеялись над ним и шутили, что ради Франческоли ему пришлось купить двух неизвестных игроков. «Берешь одного, а двоих получаешь в подарок!» Разумеется, они оказались не правы.

Для «Кальяри» сезон начался не слишком успешно. Они одержали победу в гостевом матче против «Наполи», а затем не выиграли до 30 декабря ни одной встречи. Из всех троих только Эррера, от которого не требовалось ничего, кроме бега и перехвата мяча у оппонента, быстро освоился на поле. Франческоли с трудом справлялся с мощью защиты и тактикой соперников из Высшей лиги. Каждый раз, когда он получал мяч, его блокировали два защитника, готовые отобрать у него мяч или даже сыграть против правил. Фонсека скучал по дому. Пошла молва о том, что он очень любит поспать и проводит в постели по 12–14 часов ежедневно.