– Поправится. Молодая.

– Вот и я ей говорю. И меня последнее время одолева-

ет беспокойство. Подруга говорит, что у неё тоже начина-

лось с беспокойства, а потом привязалась депрессия.

– Депрессия сейчас хорошо лечится.

– Не скажите. Посадят на лекарство до конца дней

своих.

– Есть разные методики. Зачем лекарства? На началь-

ной стадии нужно чем-нибудь увлечься, смысл жизни про-

писать для себя.

– Говорить легко, а сделать трудно, - Мила даже по-

высила голос, и губы её слегка задрожали.

– И вам нужна помощь? Вижу: нужна. Я занимаюсь

психологическими практиками и могла бы вам помочь, -

снова улыбнулась Антонина Михайловна.

– К кому она только не обращалась. Только деньги

сдирают, - продолжала сокрушаться Мила.

– Денег мне не надо.

– Это ещё почему? Деньги за работу надо платить.

– Но ведь вы не взяли с меня денег.

– За что? Мне по пути, - и, сокрушённо вздохнув, до-

бавила: - Почти.

– Вот именно, почти.

– Хорошо. Возьмите мой номер. Будет время, выйдите

на связь. Может, и поможет. Вот мы и прибыли.

– Так быстро? Спасибо, Мила. Увидимся. Вы замеча-

тельная девушка.

– И вы, Антонина, мне очень пришлись по душе. Я ди-

зайнер. Если вам или кому-то из знакомых... Всегда пожа-

луйста.

– Буду иметь в виду. До свидания. И ещё раз огромное

спасибо. Вы моя спасительница.

– Да ладно уж, - совсем размякла девушка.

– Вы посланы мне самой судьбой! Я вам обязательно

позвоню. Мне очень хочется вам и вашей подруге помочь.

Мила помахала рукой, улыбнулась, и её "Кадиллак",

развернувшись, поехал в обратном направлении.

Антонина Михайловна зашла в дамскую комнату, пе-

реоделась, снова став Антониной, уселась за стойку одно-

го из многочисленных баров, заказала чашечку кофе.

– Что-нибудь ещё? - спросил её бармен - моложавый

мужчина средних лет с волосами, покрашенными в фиоле-

товый цвет, со скучающим видом протирающий салфет-

кой бокал, и без того сверкающий чистотой. Посмотрев

через стекло на свет, он ловко подкинул его и, поймав за

ножку, с невозмутимым видом снова принялся протирать.

– Нет. Спасибо. Больше ничего не надо.

– Да, конечно. В самолете хорошо накормят, - хотел

продолжить разговор бармен.

– Надеюсь, - вежливо ответила девушка и начала

быстро набирать текст для письменного сообщения.

Бармен от нечего делать принялся перетирать следую-

щий бокал. Посмотрев на свет, убедившись в замечательно

исполненной работе, он и его подбросил и ловко поймал,

не меня при этом позы.

Через час двадцать Антонина, пройдя контроль, сади-

лась в самолет. К чашечке кофе она так и не притронулась.

6

В ожидании Антонины Хана вся извелась. Она вооб-

ражала себе невероятно дикие сцены с погоней, захватом

и прочими страшилками, коих достаточно насмотрелась в

обильном потоке всяческих экранизаций, и только когда

пришло известие о скором её (его) приезде, она немного

успокоилась.

"Почему я так волнуюсь, так страдаю?" - задавала

Хана себе вопрос и не могла на него ответить. Она стояла

под душем. Тёплые струи нежно гладили её молодое строй-

ное девичье тело, ожидающее любовных ласк, о которых

она вовсе не думала, но оно, тело, знало о ней больше, чем

она могла себе позволить по природе невинной чистоты,

идеализированных мечтаний, не позволяющих опускать-

ся до естественных проявлений физиологии, свойствен-

ных любому человеческому существу. Это противоречие

между высокими порывами нравственно созревшей души