— Но ведь я жив, — коротко ответил ему Охотник. — Заградский отдал тебе деньги?

— Конечно, отдал. А после того, как отсюда сбежал священник, увидев последствия вашей ночной Охоты, Заградский накинул нам еще пару сотен. Просто так. Чтоб язык за зубами держали. Если он в ближайший месяц не найдет нового священника, то его снимут с поста. А кто захочет ехать в город, где кишмя кишит нечисть?

— Что ж, хорошо, значит, завтра отбываем, — отдал распоряжение Николас.

— Так быстро. Но я думала... — разочаровано пробормотала Герда.

— Да, я и так тут слишком задержался, — ответил юноша, избегая ее взгляда.

Девочка заметно расстроилась и вышла из комнаты.

— Зря вы так с ней, — упрекнул его целитель.

— Если я не уйду завтра, то не уйду совсем, — мрачно ответил ему юноша.

Слабость и головная боль еще не до конца прошли, но дорога уже манила его в путь. Эглаборг дожидался у коновязи, пока он прощался с родителями Герды. Самой девочки нигде не было видно. Николас не знал, расстраиваться ему по этому поводу или радоваться. Прощания никогда не давались ему легко.

— Дети, что с них взять, — ответил на немой вопрос юноши Гедымин. — Спасибо вам за все. Если снова будете в наших краях, обязательно заходите к нам в гости. Удачной вам Охоты.

Юноша коротко кивнул, подошел к Эглаборгу и отвязал уже поседланного Лиата.

— Николас, — вдруг послушался за спиной робкий голос. — Я тут, гхм... у нас принято дарить цветы на прощание, поэтому вот...

Заливаясь пунцовой краской, Герда протянула ему букет синих полевых цветов.

— Это васильки. Они такого же цвета, как твои глаза, — смущаясь, пробормотала девочка, глядя в землю.

— Спасибо. Я... — робость оказалось заразной. Николас никак не мог придумать, что сказать ей напоследок. Он рассеяно сунул руку в карман и снова укололся о вересковую брошь.

— Николас, ты ведь вернешься когда-нибудь? — спросила Герда, покусывая нижнюю губу от напряжения.

— Не знаю, — только и смог выдавить из себя юноша.

— Но меня-то ты не забудешь, обещай, — ее большие серые глаза нехорошо блестели. Николасу показалось, что она вот-вот расплачется.

— Не забуду, — тихо ответил он, доставая из кармана злополучную брошь. — Это... подарок. Чтобы не забыть. Прощай.

С этими словами он вскочил в седло, приложил пятки к конским бокам и медленной рысью поехал прочь. И все-таки он не смог удержать, обернулся, бросая на нее последний короткий взгляд. Она так и осталась стоять, держа его подарок на раскрытых ладонях.

Искер, Сейбера, Веломовия, 1566 г. от заселения Мидгарда

Уставшие после длительного перехода лошади медленно ступали по натоптанной дороге. Всадники вели их под уздцы, чтобы размять затекшие от долгой езды ноги и дать изможденным животным заслуженный отдых. За рекой на высоком берегу уже виднелся Искер, самое большое поселение в диких землях Сейберы, последнее на их пути до самых Снежных Гор.

— Надеюсь, хоть сегодня нам не придется спать на улице. Мои старые кости этого не вынесут, — пожаловался Эглаборг, с надеждой глядя на гостеприимный серый дымок, клубящийся над трубами добротных бревенчатых срубов.

— Да, думаю, нам удастся устроиться на ночлег у местных жителей, — рассеяно ответил Николас.

Охотник плохо спал в последнее время. Шквалистые порывы ветра доносили до него странные голоса, но слов их было не разобрать. То ли от этого, то ли еще от чего его мучило тревожное предчувствие, от которого Николас никак не мог избавиться.

Путники миновали небольшой бревенчатый мостик через реку и вошли в город. Они оставили лошадей на коновязи под глиняным навесом. Услужливый конюший тут же принес отощавшим животным душистого сена, налил чистой колодезной воды. Николас заплатил ему пару монет за услуги и поспешил за Эглаборгом, который уже нетерпеливо барабанил в дверь первой попавшейся избы. Оттуда выглянул косматый чернобородый мужик в пестром с заплатами на локтях зипуне и сурово посмотрел на незваных гостей.

— Добрый человек, пусти двух уставших путников к себе на ночлег. Мы хорошо тебе заплатим, — с этими словами Николас достал из-за пазухи внушительный кошелек с деньгами.

Лицо мужика тут же стало елейным. Местные жители настоящие деньги видели нечасто. Торговать здесь на краю Мидгарда было особо не с кем, а путники из-за Рифейских гор забредали так редко, что люди смотрели на них, как на диковинку. Поэтому богатых господ здесь принимали хлебом и солью.

— Проходите-проходите, гости дорогие. Я сейчас сбегаю баньку растоплю. Жена вас щами накормит. Эй, жена! — крикнул хозяин зычным голосом.

Эглаборг, дожидавшийся исхода разговора за спиной Николаса, радостно улыбнулся, подался вперед и начал с энтузиазмом пожимать мозолистую мужицкую руку. Николасу пришлось громко закашляться, чтобы привлечь их внимание к показавшемуся из-за поворота небольшому отряду солдат в красно-золотых мундирах веломовской дружины.