Николас быстро поцеловал ее на прощание, мысленно давая себе зарок, что при случае он обязательно разобьет это проклятое зеркало.

— Настоятель Кадзума… — начал было Николас, но монах оборвал его на полуслове.

— Вначале занятия, разговоры потом, — назидательным тоном сказал он.

— Да-да, знак вечности, уже черчу, — угрюмо ответил юноша.

Кисточка сама окунулась в краску и заскользила по бумаге.

— Эй, разве это знак вечности? Это какая-то кривая загогулина. Николас, соберись! — досадливо покачал головой настоятель, но видя, что его ученик не в состоянии ничего делать, смягчился: — Ну что у тебя стряслось?

— Это Юки. Она странно себя ведет, — настоятель недоуменно уставился на него. — Она же медиум…

— Ты боишься, что она сходит с ума? — настоятель удивленно вскинул брови настоятель.

— Сегодня она взбеленилась из-за моих рисунков, а потом сломала ноготь и не заметила, как это произошло, — поведал ему о своих заботах Николас.

— А кто был на тех рисунках? — подозрительно поинтересовался настоятель. — Девушка?

— Не девушка, а девочка. В любом случае, это не повод для ревности.

— Николас, ты совсем не знаешь женщин. У них поводом для ревности может послужить все, что угодно, — попытался успокоить его настоятель. — Юки умная и сильная девушка. Не надо ее недооценивать. Все будет в порядке.

— Тогда хотя бы заставьте ее убрать это дурацкое зеркало из комнаты, — не сдавался Николас.

— Это зеркало — единственное, что осталось от ее старого дома. Она ни за что не согласится, — Николас опустил голову от бессилия.

Кисточка снова окунулась в краску и на этот раз медленно и аккуратно выписала замысловатый знак на бумаге.

Настоятель Кадзума медленно вертел точильный камень, наблюдая, как его ученик латает крышу святилища.

— Сбоку еще посмотри, — крикнул он.

— Тут все в порядке. Еще лет десять течь не будет, — ответил Николас.

— Хорошо, тогда перебирайся на другое здание.

Юноша ловким прыжком перескочил на соседнюю крышу. Приземлился легко, как кошка, помня о том, что если повредит черепицу, самому же придется ее восстанавливать.

— Он так сильно вырос за это время, — задумчиво сказала Юки, которая сидела рядом с настоятелем и перебирала семена лотоса..

— Ты находишь? — удивленно переспросил настоятель, присматриваясь к высокой фигуре на крыше.

Николас действительно сильно вытянулся и возмужал за эти полтора года. Излишняя худоба прошла благодаря хорошему питанию и строгому распорядку дня. Движения стали более ловкими и уверенными.

— Мне иногда кажется, что он перерос нас всех: меня, вас, наш храм, даже весь наш остров. Как будто мы уже не помогаем, а просто сдерживаем его, — продолжила свою мысль девушка.

— Он беспокоится за тебя, Юки. Мне тоже следует начать беспокоиться? — вкрадчивым голосом спросил настоятель.

Семена упали обратно в корзину.

— Нет, у меня все под контролем, — заверила его девушка и ушла обратно в дом.

Настоятель проводил ее задумчивым взглядом.

Николас подошел к двери в их комнату и услышал, как Юки разговаривает сама с собой. Он тяжело вздохнул и распахнул двери. Девушка стояла перед зеркалом. На ее руке расплывался крупный синяк.

— Юки, все в порядке? — встревожено спросил он.

— Да, конечно, я ждала тебя. Я оставила тебе О-тя и онигири с ужина, — Николас недовольно поморщился.

— Не бойся, они с бобами, я специально выбирала, — рассмеялась девушка, глядя на его гримасу. — На этот раз никаких угрей, честно.

— Ну что ж, придется поверить тебе на слово, — засмеялся вместе с ней Николас и принялся за еду.

— Николас, я тут подумала, — начала издалека девушка, наблюдая, как он доедает последний рисовый шарик. — Помнишь, настоятель Кадзума проводил церемонию венчания для той пары беженцев из Поднебесной?

— У-у-у, — неразборчиво пробормотал Николас с набитым ртом.

— Она была такая тихая и скромная, — продолжала мяться Юки. — Мы бы ведь тоже могли обвенчаться.

— Обвенчаться?! — юноша поперхнулся от неожиданности. — Ты хочешь обвенчаться?

— Не то, что бы это что-то значило, но мне бы было приятно, — пробубнила девушка себе под нос.

— Но Юки, я не тот человек… — она расстроено поджала губы и опустила голову, глаза заблестели.

— Только не это, Юки, — в отчаянии вскричал Николас. Он не переносил вида ее слез. — Ну хорошо, я подумаю. А сейчас… сейчас я попробую тебя нарисовать.