— Камиль был прав, верно, ты действительно говоришь с богами, если смог совершить такое чудо, — восхищенно сказала она, гладя по голове вороного стригунка.

— Принцесса, вы назначите меня своим защитником? — поспешил напомнить ей о главном Николас.

— Раз обещала, — ответила та, сняла с пояса белую ленту и повязала Николасу через плечо. — Приходи завтра на рассвете на ханскую смотровую площадку. Там ты познакомишься с защитником моей старшей сестры Надиры и узнаешь, в чем состоит посвящение.

Девушка грустно вздохнула и села обратно на скамейку.

— Вас что-то тревожит? Если это дракон, то не беспокойтесь, я найду способ с ним справиться, — попытался подбодрить ее Охотник, хотя сам еще ничего не придумал.

— Дракон наименьшая из моих проблем, — грустно вздохнула Инай. — Если завтра моя сестра Надира не пройдет посвящение, то настанет моя очередь. И если я не погибну в зубах или когтях ужасных тварей, то мне придется выйти замуж за Фарзул-хааба.

— Не ослышался ли я? Неужели вы предпочитаете скорее быть съеденной драконом, чем выйти замуж? — сочувственно поинтересовался Николас.

— О, видно, ты не знаешь Фарзул-хааба. Песок вскипает и становится алым от крови его врагов. О его жестокости слагают легенды, — девушка низко опустила голову и перешла на шепот. — У него уже была жена. Говорят, он казнил ее, заставив выпить расплавленный свинец. Ах, если бы только милый Камиль увез меня отсюда в северные страны, где Фарзул-хааб не смог бы нас найти.

— Так Камиль твой друг? — догадался Николас. — А где вы познакомились?

— На базаре, — голос девушки сразу изменился, появились нежные нотки. — Мы с отцом тогда сильно повздорили. Он часто корил меня за то, что я слишком непослушная и гордая. И я сбежала, переодевшись служанкой. Первый раз выбралась за пределы дворцовых стен без стражи и, потерянная, бродила весь день по базарной площади. А когда начало смеркаться, на меня напали лихие люди, а Камиль меня спас. Опрокинул на них телегу с навозом, подхватил меня на руки и отнес обратно во дворец. Я сделала для него ключ от потайного хода, и теперь он часто меня навещает: рассказывает о том, что происходит за этими стенами, приносит всякие диковинки. А какие чудесные истории он рассказывает. Наверное, ни один человек во всем белом свете не знает их столько, сколько знает Камиль.

— Ты слишком добра, моя госпожа, — ответил невесть откуда взявшийся пустынник. — Я всего лишь смиренный раб моей принцессы.

— Камиль! — с придыханием произнесла его имя девушка.

«Это же надо так задурить голову бедной девушке», — завистливо присвистнул Безликий.

Принцесса, забыв обо всем, прильнула к смуглому мужчине и начала нашептывать что-то ему на ухо.

— Я, пожалуй, пойду, — поспешил ретироваться Николас, борясь с желанием открыть принцессе глаза на некоторые странности во всей этой истории с Камилем.

— Только не забудь, завтра на рассвете на смотровой площадке, — кинула ему на прощание Инай.

Эглаборг помешивал деревянной ложкой постный суп в котле, когда Охотник вернулся в лагерь.

— Мастер Николас, а где же ваш тулпар? — с нарочитым ехидством поинтересовался он.

— Вон, — Николас махнул рукой в сторону трусившего за ним стригунка.

Эглаборг удивленно вскинул брови:

— А почему он такой плешивый? И где крылья?

— Да, действительно, Харысай, где твои крылья? — опомнился вдруг Николас.

— Крылья? — смутился жеребенок. — Так они только на третьем году должны вырасти.

— Вы теперь еще и с конями разговариваете? — встревожено спросил Эглаборг.

— И с конями, и с богами, а скоро вообще с драконом придется парой слов перекинуться, — пожал плечами Охотник, выгребая все содержимое своей седельной сумки. — Ага, вот и оно.

С самого дна он достал кусок мыла и щетку:

— Чем скалить зубы, лучше найди нашу выходную одежду. Завтра на рассвете надо явиться на ханскую смотровую площадку при полном параде.

— Вы нашли работу при дворе? — глаза Эглаборга алчно заблестели.

В последнее время они все больше гоняли нечисть по оврагам и пустошам. А уж как выглядят настоящие деньги, так и вовсе забыли.

— Угу, только об оплате еще не договорился, — ответил тот.

— А что за работа? Может, жар-птичек наловить? Я слышал, что их перья очень ценятся в Мараканде, — с надеждой спросил целитель.

— Только если у тех птичек зеленая чешуя вместо перьев.

Николас вынул из кучи ненужного барахла последний моток веревки и начал отмерять его локтями. Целитель в недоумении глядел на него.

— Дракон, Эглаборг, это будет дракон.

— Мастер Николас, да вы верно бредите. Настоящий живой огнедышащий дракон? — ужаснулся целитель. — А может, ну его? Обойдемся и без этих денег.

— Не обойдемся. Я уже слово дал, и часть награды вперед взял. Вон бегает, — Николас кивнул на стригунка, который, задрав хвост, нарезал круги вокруг лагеря. — Иди сюда, чертенок!

Николас начал наматывать веревку вокруг морды стригунка.

— Что ты делаешь?! — сразу возмутился жеребенок.