— Тогда мне придется сделать выбор: писать ли для коммерческих целей или работать для души, даже если я плохо кончу, — заметил он.

— Думаю, надо работать для коммерческих целей так долго, как ты сможешь. А потом, когда жизнь предоставит такую возможность, будешь работать и для души. Я тебе это и раньше говорила, Бен, — напомнила Эран.

— Знаю. Я бы даже и не пытался, если бы это было не так важно для тебя. Ты можешь все отлично предвидеть и просчитать. Я же совсем другой, — сказал Бен.

— Поэтому я — твой менеджер. Я тебе уже говорила, что выросла в очень сложных условиях и не хочу вновь оказаться в таком же положении. Мой отец говорил, что деньги дают свободу и силу, и он оказался прав. Когда у тебя есть деньги, это значительно расширяет твои возможности, — заметила Эран.

— Это так. Но я не собираюсь продавать себя ни за какие деньги, — заявил Бен.

— Да не принимай ты все так всерьез! Писать рок, ведь это здорово! Тебе двадцать два года, ты отлично проводишь время. Мы оба развлекаемся. Когда тебе будет тридцать лет, ты найдешь утешение в чем-то другом, — улыбнулась Эран.

Бен пристально посмотрел на нее:

— А ты действительно подарок для меня, Эран. Ты даешь мне почву под ногами и одновременно заставляешь меня смотреть в будущее. Мне бы так хотелось, чтобы…

Чего? Чего же ему бы так хотелось? Чтобы он лучше отдохнул на этом острове, настроился с ней на одну волну? Эран взяла его за руку. Было еще не слишком поздно… Эта последняя их ночь здесь могла бы быть просто потрясающей!

— О чем ты думаешь, Бен? Что тебя беспокоит? Если это наши последние несколько недель, то забудь об этом. Давай прекрасно проведем хоть эту ночь. Пусть она нам запомнится, а все плохое сотрется из нашей памяти. Мы просто очень устали, — сказала она.

Бен не ответил, подождав, пока официант не поставил на стол принесенных кальмаров, хлеб, лимоны и золотистое вино. Едва попробовав еду, Эран поняла, что их только что выловили из океана, а лимоны были такими свежими, что еще ощущалось благоухание их листьев. Несмотря на простоту, Эран считала критскую еду отличной, и ей хотелось бы, чтобы и Бену она понравилась. Но у него, похоже, совсем не было аппетита.

— Бен, это очень вкусно! Ну, попробуй, пожалуйста… Я не получаю удовольствия, если тебе это не нравится, — сказала Эран.

Когда она положила вилку, Бен так сильно сжал ее руку, что ей стало больно. Как в этой романтичной обстановке Бен мог так свирепо выглядеть, так плохо себя чувствовать?

— Ты себе и не представляешь, Эран, как мне плохо! Я себя ненавижу, чувствую виноватым, но… — Бен запнулся.

Он не стал продолжать и просто поднял на Эран глаза, переполненные болью и горечью.

— Бен, но это всего лишь отпуск! Жаль, что тебе не понравилось, но ты ведь и не пытался отдыхать, — сказала Эран.

— Я пытался, Эран. Я знаю, ты так не считаешь, но это правда. — Бен говорил сердитым тоном.

— Но если так, плохо, конечно, но это еще не конец света, — заметила Эран.

Бен сделал глубокий вдох, помедлил и заговорил тихим, скорбным голосом, как будто они были на похоронах очень дорогого человека.

— Эран, это конец, — выговорил он.

— Это… что? — Эран не поняла.

— Конец, Эран. Может, и не всего, надеюсь… Но для нас — это конец пути. — Бен опустил глаза.

Эран сидела неподвижно. Как будто ледяной жезл спустился свыше и поразил ее — нельзя было чувствовать себя более потерянной в этом мире!

— Для нас? — еле выговорила она.

— Для тебя и для меня. Нашей совместной жизни, нашей… О Боже! Как я могу говорить все это? — Бен опять умолк.

— Это? Что — это? — У Эран сел голос.

Эран знала, что ее слова прозвучали бессмысленно, но так же звучали и его слова.

— Эран, мы провели два чудесных года вместе. Ты доставляла мне огромную радость, будучи моей девушкой, а уж в роли менеджера ты была просто незаменима. Но в качестве твоего любовника, твоего спутника жизни, Эран, я… Я так больше не могу. Мы больше не можем! — Бен не мог найти слова.

Эран казалось, что Бен издает невнятные звуки, но слова были неразличимы. Ее рука лежала на его руке, как маленький мертвый зверек.

Долгое время Бен смотрел на океан, затем снова взглянул на Эран темными глазами убийцы.

— Тут… тут везде знамения, Эран! Все это — знамения!

Знамения? Это что, какая-то игра, ориентирование по карте или охота, и, если следовать знакам, ты будешь в безопасности и выиграешь? Не будешь больше чувствовать безумного животного страха?

— Да какие знамения? О чем ты говоришь? — Эран еле могла говорить сама.