– Когда-нибудь, – уклончиво ответила девушка.

– Вот и привыкай… в конце концов, тебе чей взгляд важнее – их или мой?

– Твой.

– Тогда – у нас пикник.

– Хорошо, – княгиня, скинув на невысокую траву поляны пиджак, устроилась прямо на нем.

– Лиз, прошу, расслабься… – взмолился Альберт, уставший от церемоний.

Девушка весело засмеялась, вытащила шпильки, распуская волосы, скинула ботинки и закатала брюки.

– Так?

– Ага, – кивнул принц, сбросив пиджак и потянув корзину.

– Тогда корми меня, – устроилась удобнее княгиня.

Ал засмеялся и начал доставать провиант, припасённый для этого тихого пикника…

Алекс сидел в комнате охраны и курил, лениво поглядывая на экраны, когда дверь отворилась. Никакие пароли не смогли остановить флаг-полковника Грея. Полковник жестом приказал не вставать.

Алексей не удивился, что начальник не отражался в камерах, спецы такого уровня их печёнкой чуют и избегают.

– Добрый день, Алекс… – Грей сел на стул. – Ну, что поведаешь?

– Ммм… про взрыв вы в курсе… ночью нас глупо штурмовали. Семеро плюс девчонка на прикрытии. Девчонка покончила с собой, а убийц мне некогда было брать живыми. Да и не сказали бы они ничего… ну, в принципе, больше поведать и нечего…

– Тогда я тебе поведаю. Ночью можете спать, особняк будет усиленно охраняться нашими. А утром корпус передадут другим, а вы сможете отдохнуть нормально. Самое главное – договор будет подписан, а это новые корабли для нас…

– Это не может не радовать… – Алекс закурил новую сигарету, хотя имплантат в груди протестующе вякнул. – Заткнись, жестянка…

Тихий перезвон стал подсказой того, что в комнате они уже не одни. Мимо Дрейка пролетел вихрь чего-то голубого. Сигарета из рук Алекса была мгновенно вытянута.

И Дениз повернулась к отцу.

– Привет, папа?! – весело пропела она.

Мужчины подавились воздухом. Но если Дрейк обнял дочурку, тихо поворчав, на тему её шокирующего вида, то Алекс возмущённо высказался, глядя на напарницу:

– Ты чего творишь?!

Предыдущий наряд девушки мог показаться закрытой пижамой по сравнению с тем, что было на ней сейчас. Маленькое бикини, куча золотистых лже-татуировок и несколько слоёв текучего голубого газа, скрывающего тело.

Татуировки создавали эффект мерцания, отчего юная бестия казалась окутанной золотистым сиянием.

– Ещё одна сигарета, – мгновенно ответила она, – и следующие сутки вместо приёма – проведёшь в регенерационной камере!

– Дени, тебя Лонгвей покусал?

– Нет! Улус облапал!

– Отрежу руки… – пообещал Алекс, а полковник кивнул, одобряя. – Кстати… что у тебя с внешним видом?

Девушка покружилась.

– Нравится?

– Ммм… татуировки не особо – а остальное – да. Но… ты не ответила.

– Тс-с! – приложила пальчик к губам Дениз. – Это совершенно особый наряд. Папа?, ты по делу или навестить?

– И то и то. Дела уже решил, теперь просто к вам. Но мне тоже интересно, что за видок…

– Особый!

– Дени! – Алекс не выдержал. – Рассказывай.

– Тю! – вздёрнула голову девушка. – Ты поднимаешь на меня голос. Не скажу.

– Я не повышаю голос, а пытаюсь воззвать к тебе, чудо, – печально вздохнул Алексей. – Курить не даёшь, улусам руки ампутировать не позволяешь, нарядом провоцируешь, да ещё при будущем тесте, а теперь ещё не говоришь, что за наряд.

Дениз приоткрыла рот, замерев на месте соляным столбиком.

Дрейк не сразу понял, что ляпнул Алекс… а потом с нескрываемым восхищением произнёс:

– Вот нахал…

– Не нахал! – возмутилась Дениз. – Это верх наглости! Это безобразие! Безумие! Я буду жаловаться!

– А может, все же ответишь? – милая улыбка расцвела на лице Алекса, и неуловимым движением притянул девушку к себе, обнимая за талию и роняя себе на колени.

– Поставь меня на место!

– Нет, – покачал головой Алекс.

– Чем бы дитё не тешилось, лишь бы своих не наделало… Алекс, а ничего так, что я тут? – спросил Дрейк.

– Нет, вы мне совершенно не мешаете, а что? – невинно отозвался капитан. – Дени, я жду ответа.

– Если ты меня не отпустишь, я откушу тебе ухо, – пригрозила Дени. – Папа?, спаси меня от этого!!!

– Не могу, тут тесно… – Дрейк вздохнул.

– Не отпущу, Дени. А если ты меня укусишь за ухо, тебя съест док, на тему того, что ты ешь всякую гадость.

– Тогда я буду плакать, – совершенно серьёзно сказала девушка.