«Агент Лайтхувз» — было написано на одном седле, «Сержант Винд Виспер» — на втором. Если я не могла их использовать, то уж точно не могла позволить использовать их против меня. Я посмотрела на полки, полные Чудо-клея, изоленты, металлолома и скипидара, а потом на связанного пегаса и улыбнулась.

— Интересно, сколько всего я успею наделать за пять минут…

Четыре с половиной минуты спустя я, предварительно убедившись, что эту силовую броню нельзя будет использовать в ближайшем времени, и что я задолжала Анклаву кругленькую сумму за ремонт, вышла из отсека. Я могла только догадываться, как трудно будет одеть эти комплекты брони, когда все их швы залиты Чудо-клеем, а уж то, каково в ней будет летать я даже и представлять себе не хотела. Я продолжила идти вперёд, по закругляющемуся коридору, и тут кое-то привлекло моё внимание. Если бы Анклав не привёл это место в порядок, то я бы и не придала значения запаху фекалий.

Я выглянула из-за угла, увидела ещё одну охранницу и медленно пошла в её сторону. Кобыла посмотрела на меня, и её зрачки тотчас расширились. Я узнала её, именно эта пегаска, благодаря мне, несколько часов назад оказалась крепко-накрепко приклеена задницей к полу. От её хвоста остался лишь жалкий огрызок. Я выхватила свой пистолет быстрее, чем она.

— Привет. Я уже говорила это и снова повторю. Я не хочу убивать тебя. Мне нужны лишь ответы.

Я узнала это зловоние, доносившиеся из-за двери. Чуяла его несколько часов назад.

— Открой дверь.

Она сглотнула.

— Не могу. Она закрыта, и у меня нет ключа.

Я осторожно вытащила её пистолет из кобуры, пополняя свой арсенал, потом посмотрела на замок. Сомневаюсь, что смогла бы взломать его, следя при этом за пегаской. Взглянув на охранницу и сжав губы, я взяла пистолет в рот и сосредоточила весь свой телекинез на замке. От напряжения у меня заслезились глаза. Раздался щелчок, и дверь открылась.

— Ну вот. Заходи, — сказала я, снова взяв пистолет в захват телекинеза.

Дверь открылась, и волна смрада накатила на нас. Я заметила, как охранница поморщилась от отвращения, задрожала, и, в конце концов, её вырвало от вони. Сразу видно, что она не была в «Пони Джо». Я ткнула её в круп пистолетом, когда она шагнула в кладовую, переделанную под тюрьму. Пол-дюжины камер, в каждой из которых сидело по рейдеру с пеной на губах, они тут же бросились в нашу сторону, натягивая ремни, которыми они были связаны. Их зловещий смех наполнил комнату. Некоторые из них давным-давно сжевали свои собственные языки и губы и приветствовали нас кровавыми улыбками, глядя в след пожелтевшими глазами. Это была конечная стадия превращения в рейдеров. Если они не могли съесть кого-то другого, они съедали самих себя.

Меня больше интересовала желтовато-коричневая пегаска, привязанная к дыбе. У неё не было крыльев, их ампутировали, а вместо кьютимарки у неё был круглый шрам и контур облака и молнии. Шрам выглядел старым, а ампутация — совсем свежей. Она заметила меня и начала дрожать. Мою пленницу снова затошнило.

— Пожалуйста… пожалуйста… не надо больше иголок, — обречённо взмолилась она. Я посмотрела на поднос, на котором лежало несколько больших шприцев. В нескольких из них была кровь.

— Освободи её! Сейчас же! — приказала я своей пленнице, которая была достаточно сообразительной, чтобы понять, что я была в прекрасном настроении, чтобы запихать её в ближайшую камеру. Пурпурная пегаска поторопилась освободить светло коричневую заключённую.

— Что случилось с твоими крыльями и кьютимаркой? — мягко спросила я.

Я заметила, как гримаса боли исказила её лицо. Она не собиралась отвечать, да и что бы я сделала, если бы она ответила? Оторвала бы крылья моей пленнице?

Заключенная всхлипнула:

— Это из-за моего шрама… клеймо для тех, кто покидает Анклав. Я — дашит.

Как только её освободили, она сделала несколько неуверенных шагов.

— Что они делали? — снова спросила я, прижимая пистолет к затылку своей пленницы.

— Я не знаю. Они пичкали меня какими-то лекарствами и делали уколы. Пытались заставить что-то работать. — Она выглядела совсем разбитой, пытаясь взмахнуть крыльями, которых у неё больше не было, и всхлипывая. Это как если бы мне отрезали мой рог.

— Забирайся на дыбу, — приказала я своей пленнице. Охранница неохотно встала в неё, и я врезала ей в морду. Обернувшись, я сказала светло коричневой кобыле:

— Ты сможешь выбраться через…

Она лежала распластавшись на полу, и у неё не хватало макушки. У меня не было времени на раздумья, я просто схватила своей магией всё, до чего могла дотянуться и раскидала вещи по всей комнате. В одном месте хлам отскочил от невидимой преграды.

Я никогда раньше не левитировала два пистолета сразу, но теоретически, это было возможно. Два пистолета взвелись и направились в сторону невидимки. Я нажимала на спусковые крючки так быстро, как только могла, устроив настолько плотный огонь, что заставила бы пистолет-пулемёт гордиться собой. Что-то замерцало, и передо мной появился адъютант Минт Фреш, истекая кровью из множества дырок в своей броне.

Единорог отшатнулся назад и попытался достать пистолет с глушителем, но я отпустила свои пушки и перехватила его пистолет своей телекинетической хваткой. Он пытался бороться, но я присела, развернулась и лягнула его в лицо. Это позаботилось об остатках его концентрации. Я быстро подняла всё оружие (для единорога упавшее оружие было пригодным оружием), а потом и самого адъютанта за ноги и ударила об решётку одной из клеток.