Услышав слова поддержки, рыцарь непроизвольно милостиво обратил взгляд в его сторону.

– Вместе с тем, нельзя полностью отрицать, что кот тоже прав, - продолжал тот.

– Это как?
– не понял сэр Ланселот, начиная краснеть.
– Как могут быть правы два человека, утверждающие противоположное?

– Сейчас я вам все разъясню. На какое расстояние вы отошли отсюда, прежде чем вернуться?

– Ну, миль на пять...

– Пять туда, пять обратно - это будет десять. А отсюда до замка - двадцать. Следовательно, чтобы попасть отсюда в замок, отстоя от него на двадцать миль, вам понадобится пройти тридцать, с учетом уже пройденных.

Сэр Ланселот оторопел. Владимир - тоже.

– Во-о-от!
– протянул между тем кот, изогнув хвост таким образом, чтобы тот указывал на молодого человека.
– Видали, какого спутника я вам нашел? Особенно если учесть, что он такой же бездельник, как и вы.

Наглости ему, по всей видимости, было не занимать.

– Разрешите представиться, - напыщенно произнес юноша, и сразу стал чем-то похож на павлина.
– Студьозус Игнорамус...

При этом он попытался изящно поклониться, одновременно отступая назад и делая элегантный полукруг воображаемой шляпой, но был прерван на полудвижении шарахнувшимся назад сэром Ланселотом, который, с громким криком: "Так ты колдовать?", потянулся к мечу.

– Ни в коем разе, - сообщил сверху кот.
– Это у него фамилия такая. Иного зовут, например, Иван Федорович Крузенштерн. Или, вот, пастух тут недавно проходил, так его звали Прощай Лошадь. А этого, наоборот, Игнорамус. А студьозус - это его... гм... призвание.

Сэр Ланселот недоверчиво смотрел на молодого человека.

– Ну да, - подтвердил тот.
– Игнорамус, что значит - мудрейший. (Кот как-то странно хмыкнул.) Можно просто Рамус. А студьозус, это потому, что я обучался в самых лучших университетах: в Саламанке, Сорбонне, Гейдельберге и прочих. Нигде, правда, дольше пары месяцев не задерживался, но сути дела это совершенно не меняет, ибо совершенству нет предела. Ars longa vita... Обрел выдающиеся практические и научные познания в тайнах природы, и вот теперь нахожусь в творческом поиске, куда б пристроиться.

Услышав, что перед ним "грамотей", сэр Ланселот скривился так, будто случаем присел в заросли чертополоха.

– Стало быть, все-таки колдун, - задумчиво протянул он.

– Не то, чтобы, - пробормотал Рамус.
– Но и не то, чтобы... Это с какой стороны посмотреть. Если с одной стороны посмотреть, то, конечно, оно как бы так, но если с другой, то как бы и не так...

– Ты не виляй, а отвечай прямо: можешь сделать, к примеру, так, чтобы дождь пошел?

– Это мне раз плюнуть, - заверил Рамус, что, в подтверждение своих слов, сразу же и сотворил.

После чего, приняв соответствующую позу, размахивая руками в такт произносимому, произнес: "Айн, цвай, драй..."

– Это на одном из забытых языков, - тут же пояснил он.
– Совершенно безвредно для окружающих. Абрра-кадабб-рра!..

Он театрально выбросил руки вперед, после чего все, как по команде, - разумеется, кроме него, - уставились в небо. Откуда, как и следовало ожидать, не упало ни капельки. После чего дружно перевели глаза в том направлении, куда указывал неудавшийся фокусник. И впали в ступор.

– Ма-ма!
– отчетливо произнес кот, оказавшийся самым стойким к чудесам.

Перед ними стояла коза, точнее, почти совсем коза. Премилое животное, с большими глазами и длинными ресницами, как у какой-нибудь кинодивы, с аккуратной ромашкой во рту, цвета фламинго, и широкой желтой полосой вдоль всего необыкновенно изящного тела. Вот только вместо хвоста у нее торчала пятая нога, украшенная на копытце устрашающе торчащими рожками.

– Эт-то что?
– непонимающе осведомился сэр Ланселот.

Было совершенно очевидно, что и сам волшебник поражен не менее прочих.

– Как, что? Ну, вы же сами просили? Вот и получите. Я вас сразу предупредил, что я этого делать не умею, - опровергая сказанное им минуту назад, заявил Рамус.
– Или заклинание какое-то нестандартное.

– Так, - снова начал закипать сэр Ланселот.
– А ну-ка, возверни все, как было раньше. Колдун... этот, как его... нестандартный.

– Му-у-у, - добавила коза.

Рамус пожал плечами и начертил в воздухе букву "Х", перечеркивая ею свое создание. Слабо полыхнуло красным, животное исчезло.

– Обошлось, - выдохнул Рамус.
– Тут вот тоже было. Заглянул я в посудную лавку, чашку хотел... гм... присмотреть. Хозяин товар показывает, - больше, правду сказать, за мной присматривает, чтобы чего не пропало ненароком, - тут входит хозяйка, утюг у нее куда-то запропастился. Кто меня только за язык дернул? Сейчас, говорю, будет вам утюг. Самой последней ковки. Сказал, что надо, а вместо утюга - свинья какая-то огромная образовалась. С крыльями, вместо ушей - розовые кусты. С двумя хвостами. Один - надо полагать спереди - толстый, и с дыркой. С другой стороны - так себе, веревочка. Зато размером как раз во все помещение. Она только один раз и повернулась всего, как я уже понял, нечего мне в этой лавке делать. За полным отсутствием товару. Истребил ее и удрал, пока хозяева спохватились вдогонку бежать... Так что, возьмете меня к себе в попутчики?
– вдруг спросил он.
– Я вас не стесню, а может быть даже и пригожусь когда.