Как долго он сам здесь находился? Чем будет заниматься сегодня вечером? Как часто работа составляет и его досуг? Наверное, очень часто. Почти всегда. Правда ли, что у него никого сейчас нет?..

– Перепроверьте вот эту строчку, - дотянувшись до мышки, он выделил нужную, потом парой движений длинных красивых пальцев разложил отчеты промоутеров, сложенные мною в стопочку:

– Смотрите, сразу же пошли сопутствующие позиции, - обернулся ко мне с довольной улыбкой и искорками в показавшихся мне туманно-серыми глазах – ему действительно шла эта рубашка. – Я же говорил, что вы отличный тренер, девушки знают, что делать.

– Это как раз заслуга Артема, - рассеянно отозвалась я, отклонившись в кресле так, чтобы иметь возможность взглянуть на таблицу. – Он особенно упирал на это на своих тренингах, а я тогда только училась.

Вадим сдвинулся в сторону, осознав, что загораживает мне обзор. Выпрямившись, пробормотал что-то, я не разобрала, подняла на него глаза.

– Что вы сказали?

Один уголок его рта дернулся в улыбке, Вадим ткнул пальцем в отчеты промоутеров, в глазах – все те же влекущие искорки лукавства.

– В любом случае, напишите про это в собственном отчете. Как там у вас с ним? Трудности?

– Пока еще не приступала, - призналась я, сжала губы, но все-таки решилась:

– Это совсем незнакомая мне форма.

Ведь могу, имею право обратиться к нему за помощью. За прошедшие два дня он всячески давал мне понять, что станет приветствовать это, что, вроде как, взял надо мной своеобразное шефство.

Не ошибка – что-то не знать, ошибка – не пожелать получить эти знания.

– Так… - Он задумался, видимо, что-то прикидывая в уме, провел рукой по волосам. Мой взгляд опустился вниз, на его шею, ухватил кусочек кожи у ключицы – его сорочка не была застегнута на две верхних пуговицы. Почему-то меня окатило жаром воспоминаний о том, как вчера в музыкальном отделе гипермаркета мы стояли очень близко друг к другу.

– Посмотрю, что можно с этим сделать. Пока работайте, я подойду минут через десять.

Автоматически кивнула, заставив себя переключиться на ароматную теплоту кофе в руках и поиск ошибки в таблице.

…Савельев вернулся через четверть часа с распечатанными отчетами, подобными тому, что требовалось составить мне. Какое-то время мы вместе просматривали их, обсуждали. Я мысленно делала себе нужные заметки, схему составления – позже все надо будет перенести в органайзер.

В итоге мы заспорили об оптимальной форме, которая должна охватывать в том числе и действия самого тренера, но каким именно образом? И я неожиданно обнаружила, что Вадим Савельев неразумно упрям. Или же… В какой-то миг мелькнуло подозрение, будто он намеренно дразнил, подзадоривал меня, отстаивая свои совершенно фантастические позиции. Заставлял меня высказываться резко, эмоционально и многословно. В блеске его ярких глаз читалось явное наслаждение происходящим.

Помолчав, я с прохладцей напрямую спросила, пристально вглядываясь в его лицо:

– Это вы ведь нарочно? На самом деле вы согласны со мной, да?

Он и не подумал сдерживать по-мальчишески озорную ухмылку, в уголках глаз прорезались лучики-морщинки, означающие, несомненно, что он вот-вот рассмеется. Что-то собрался ответить, но вдруг грянул звонок моего сотового. Я торопливо взяла трубку - звонила сестра.

– Да, Люсь?

– Приветики, - пропела она. – Включай давай аську, хочу поболтать с тобой.

– Только вечером, я сейчас на работе, - с нажимом в голосе ответила я. Надеюсь, она догадается, что не вовремя позвонила. Покосилась на Вадима, тот с живым интересом наблюдал за мной. Я напряженно вытянулась в кресле.

– Что? Погнали в субботу вкалывать? – в шутливом ужасе воскликнула Людмила.

Я выдохнула сквозь зубы и урезонила ее:

– Нет, я сама решила.

Или мне послышалось, или мой начальник действительно саркастически хмыкнул.

– Обалдела? – Люся находилась в том из безоблачных своих настроений, когда ее было не унять.

Он сидел очень близко, а сестра не была намерена понижать голос. Как много он слышит? Вероятно, все.

Сдвинувшись к другому краю кресла, я наклонила голову, прикрыла лицо ладонью и тихо проговорила:

– Я просто люблю свою работу. Всё, Люсь…

– Тебе просто делать нечего и не с кем, - со смешком выдала она.

Степень смущения и напряжения достигла своего максимума, я вновь посмотрела на Вадима.

Почему из соображений элементарной вежливости он не захотел сейчас сделать вид, что безучастен и погружен в собственные размышления или дело? Нет, в открытом взгляде плясали смешинки, мерцали понимание и теплота.

– Мы поговорим вечером, - отрезала я, подавляя волнение, скрутившееся узелком в животе.

Сестра, наконец, услышала меня:

– Ладно, вечером так вечером, - беспечно выдохнула она. – Пока, трудоголик ты мой.

Завершая вызов, я ругала себя за то, что не поставила на телефоне беззвучный режим. Последнее дело – вести на работе личные разговоры, и уж вовсе нежелательно – вести их в непосредственной близости своего директора.

Убрав сотовый в лоток с файлами слева от монитора, пробормотала: