– Простите. Из головы вылетело отключить телефон, - пряча глаза, я потянулась к распечаткам.

Надо вернуться к делам, уже достаточно его задержала решением своей проблемы. Нет, не понимала, откуда эта странная, ничем не объяснимая способность чувствовать, когда он неотрывно смотрит на меня? Или все же я внушила ее себе?

– Ничего, в любом случае вас сегодня не должно было быть на работе. Сестра звонила? – даже не вопрос, а больше лениво-благодушная констатация факта.

– Да. Ничего срочного абсолютно, - выразительно взглянула на него. – Итак, что мы решили относительно последнего пункта?

– Исключительно воля вашего аналитического мышления, - на его губах заиграла притягательная мягкая улыбка, а спустя секунду он добавил:

– Вы с ней совсем не похожи.

Прекратив шелестеть бумагами, я стиснула челюсти: была неприятно поражена тем, что он намерен говорить о Люсе. Более того, он с такой уверенностью упомянул о том, что мы разные, будто видел…

– Я видел ваши с ней фотографии. Совершенно случайно. У вас почта была открыта, когда я решил сразить вас наповал тем сюрпризом с флешкой, - извиняющийся тон. Конечно, должный градус сожаления, но глаза… Он очень хотел узнать больше, не раскаивается в том, что посмотрел мое письмо. – Она похожа на мать, а вы, наверное, пошли в отца. Вот фото вашего папы я не видел.

– Он давно не живет с нами. Родители развелись, когда мне было тринадцать.

Не до конца осознавала, почему факт просмотра моей личной переписки не раздосадовал меня до крайней степени, почему поддерживала эту тему, давала какие-то разъяснения, в то время как следовало бы заняться своим отчетом, вернуться в удобную раковину делового этикета, задач и общения, к безличной искусственной близости, легко возникающей и так же легко разрывающейся. И не рождающей эту электрическую щекотку какого-то напряжения, тревожного ожидания чего-то. Но я не могла: этот мягкий, тихий баритон, проницательные серые глаза, улавливающие каждый нюанс выражения моего лица, участливо глядящие на меня, не позволяли…

– Мой отец погиб, когда мне исполнилось шестнадцать. На следующий же день, - горечь, которой был пропитан его голос, заставила сердце сжаться в сочувствии. – Он был профессором, проректором МГИЭТ, человек строгой дисциплины и железобетонных принципов. До сих пор в памяти тот день… Такое впечатление, что все-таки это была ошибка, отец жив, не могло все так внезапно оборваться.

– Сочувствую…

Наклонившись, упершись локтями в бедра, Вадим покачал головой. Я инстинктивно потянулась к нему, захотелось утешить, положив ладонь на его плечо… Но одернула себя. В данный момент самое лучшее – отвлечь его сменой темы.

– А ваша мама?

– Журналист. Сейчас уже редактор журнала.

Интеллигентная семья. Неудивительно, это в нем чувствуется. В обоих братьях чувствуется.

– Она сама из Питера. Случайным ветром, еще будучи студенткой, оказалась в Москве, познакомилась с папой и так тут и осталась.

Не меняя позы, Савельев повернул ко мне голову, слабо улыбнулся, его глаза хранили грусть.

– Когда отца не стало, старшим в семье стал я. Видите, так я оправдываю свое желание вечно всех опекать. Причем, чем дороже мне человек, тем менее интересуюсь его мнением об этом. – Короткий невеселый смешок. – Ну а у вас как?

Полностью занятая своими мыслями, я практически пропустила мимо ушей его вопрос.

Стал старшим в семье. Видимо, после гибели отца решил взять на себя его роль, стал опорой для матери – как мне показалось, она была моложе мужа, - воспитывал младшего брата. Шесть лет разницы: одному шестнадцать, другому десять… Ему пришлось очень быстро повзрослеть. Взять на себя ответственность за других людей в столь юном возрасте… Он невероятный человек.

– У меня хорошо, - механически ответила я, растерянно вгляделась в его лицо. Он в непонимании свел брови у переносицы.

– Вы ведь старшая, да?

Спохватившись, я выпрямилась в кресле, пояснила:

– Да. Людмила почти на три года младше. Она уже успела выйти замуж. С ее мужем, Русланом, я училась одном классе. Детей у них пока нет.

Вадим издал тихий смешок, глаза стали еще ярче от плескавшего в них задора:

– Руслан и Людмила? И вы – Арина? Я будто попал в мир сказок Пушкина!

Я тоже заулыбалась:

– Мама библиотекарь, и она всегда очень любила Пушкина, многое наизусть знает. Отсюда и наши с сестрой имена. Когда Люся сказала, что они решили пожениться, мама немедленно ответила: «Мы с Ирой (это мама Руслана) с детства вас сватали друг за друга. Это судьба».

– Разумеется! Что это еще может быть, - он передвинулся в своем кресле ближе ко мне, попросил:

– Расскажите про свой родной город.

Такие глубокие глаза с легко читаемой в них просьбой.

– Он очень маленький, - я отвела взгляд, напряглась, снова, как и вчера, почувствовав прохладный кедровый запах, исходящий от его кожи.

Слишком близко. Настолько близко, что меня буквально пронизывало тепло его тела.

Наши локти соприкоснулись, вынуждая меня убрать руку и замяться с дальнейшим ответом. Я пробежала пальцами по волосам, потянулась к лежащей на лотке с клавиатурой ручке, завертела ею.