– И пришли сообщить мне об этом ночью?

– Так получилось, - пожала плечами Эмер. Она сделала еще несколько шагов и теперь находилась почти вплотную к алтарю.
– Теперь я думаю, что только сильные чувства заставили вас просить помощи у святой Меданы и рыдать здесь, у ее гроба, на коленях. А любовь не может быть грехом.

– Не надо рассуждать о том, чего не понимаете, - оборвал ее епископ. Судя по всему, упоминание о рыдании на коленях не пришлось ему по душе. Он погасил еще пару свечей и зашел за алтарь, как будто спрятался, пытаясь защититься от Эмер.
– Считаете себя такой прозорливой?
– спросил он.
– В вас нет ни крупинки проницательности, леди Фламбар.

– Да и вы тоже - всего лишь человек, - сказала Эмер.

– Забавно, но эти слова говорил мне несколько дней назад ваш супруг. Когда вот тут, где вы стоите, рыдал на коленях, выпрашивая противоядие.

– Годрик просил вас дать мне противоядие?
– после долгого молчания спросила Эмер.

– А вы решили, я по доброте душевной потратил на вас, никчемную девчонку, любопытную, как кошка, небесную кровь?

– Небесную кровь?..

Гореть осталась только одна свеча, Ларгель не затушил ее, а осторожно положил колпачок на пол, чтобы железо не загремело о камни. Он тоже не хотел нарушить покой.

– Конечно, вы ничего не знаете о небесной крови, - епископ обогнул алтарь посолонь и встал напротив Эмер. Неровный свет придал его чертам излишнюю резкость, сделав похожим на ворона. Крючковатый нос еще больше усиливал сходство.
– Вы вообще ничего не знаете.

Он распустил вязку на левом рукаве и закатал его до локтя.

– Видите? Что скажете об этом?
– спросил Ларгель, поворачивая руку перед глазами девушки.

Все предплечье покрывали застарелые шрамы - странные, похожие на полумесяцы, располагающиеся один возле другого, соединяясь концами.

– Похоже на укусы...

– Так и есть. Вы читали мое житие и думали, что преподобный Ларгель воюет с невинными, обвиняя их в черном колдовстве? Посмотрите, как ведут себя эти невинные. Каждый шрам - это упырь, которого я отправил в бездну. Не слишком легкое служение, правда?

– Вас кусали упыри? Тогда...
– Эмер замолчала на полуслове, не осмеливаясь задать вопрос.

– ...как же епископ Ларгель сам не стал упырем? Вы это хотели спросить?

– Д-да...
– выдавила девушка.

Единственная свеча зашипела и погасла, погрузив храм в кромешную темноту. Где то в этой темноте находился епископ, Эмер слышала его хриплое дыхание, но не могла увидеть. Она отступила к выходу, размышляя, не следует ли обратиться в бегство немедленно.

– Боитесь?
– зло поддел Ларгель.
– Правильно. Бегите, только не промахнитесь мимо двери.

– Когда встречают хищника, никогда не показывают ему спину, - ответила девушка.

– Безрассудная смелость - в этом вся вы, - сказал Ларгель с издевкой.

Кремень чиркнул по кресалу, и в церкви снова затеплился огонек, прогоняя тени. Эмер вздохнула с облегчением. Пока горит яркое пламя - все кажется не таким уж страшным.

– Так что о небесной крови?
– напомнила она.
– Именно она избавляет от упыриного яда?

– Она избавляет ото всех ядов. Каждому верному служителю церкви дается флакон с небесной кровью, чтобы не превратиться из воина света во врага. А я вынужден был потратить ее на вас, никчемную...

– Это я слышала, - перебила его Эмер.
– Но вряд ли вы просто так согласились помочь. Что Годрик пообещал за мое исцеление?

– Почему бы не спросить это у него?
– любезно предложил Ларгель.
– Если он еще жив, конечно.

– Жив? О чем вы?!

– Только о том, - голос епископа стал вкрадчивым и вливался в уши, как патока - сладко и тягуче, - только о том, что муж и жена - одно целое, даже если они соединены всего лишь клятвой небесам, а не телесными узами. И из-за любопытства одного всегда страдает второй. Вы причинили столько беспокойства своим любопытством. Кто знает, не решило ли яркое пламя призвать душу вашего мужа уже этой ночью?

Эмер круто развернулась и бросилась прочь.

Она пробежала весь коридор, когда здравость мысли вернулась. Прижав ладони к вискам, девушка уставилась на масляный светильник, крепившийся к потолочной балке. Пламя подрагивало, словно предостерегая.

– Он пугал меня, - прошептала Эмер.
– Он пугал меня, чтобы я сразу бросилась к Годрику... Или не пугал? Что же мне делать, яркое пламя?

Ответ пришел сам собой, и Эмер торопливо направилась совсем в другую сторону от спальни. Туда, где располагались комнаты свекрови и ее благородных помощниц.