Постукивание сменилось шорохом, и Годрик перелетел через Эмер так быстро, что она в первую секунду не поняла, что случилось. Раздался звон разбитого светильника, пыхтение и возня, потом - приглушенный всхлип, и стало темно и тихо.

– Поймал, - услышала Эмер спокойный голос мужа.
– Зажги свет, будь добра.

Она ощупью нашла кремень и кресало и только с третьего или четвертого раза смогла выбить искру.

Первое, что она увидела, когда затеплился огненный язычок, была деревянная палка с металлическим крюком на конце - щуп. Такими пользовались слуги, отлавливая гадюк в саду, а у самого порога Годрик удерживал человека, который вошел в спальню со щупом, чтобы унести змею, которая должна была сделать черное дело.

Эмер ожидала убийцей злобного карлика, уродливого рыцаря или черного колдуна, но на месте воображаемого злодея оказалась пожилая женщина с сильными и мягкими руками.

– Верфрита!

– Ты ее знаешь?
– спросил Годрик, связывая женщину заранее припасенной веревкой и извлекая из передника круглую крышку, выточенную из пористого дерева. Крышка идеально подходила коробке, валявшейся на полу.

– Это моя сиделка!

– Сиделка? Надо будет разузнать, кто нанимает таких сиделок в Дарем. Кто тебя прислал, тетушка?

Верфрита отвернулась, показывая, что отвечать не намерена.

– Надо поджарить ей пятки в жаровне, - сказала Эмер.
– Так все становятся разговорчивыми.

– Можете резать меня живьем на кусочки, - сказала женщина, - но ничего не добьетесь.

– Мой муж заставит тебя признаться. Тебя казнят за покушение на убийство благородного лорда, вилланка.

Сиделка только усмехнулась, и это окончательно рассердила девушку.

– Она еще потешается над нами! А ты почему молчишь?
– напустилась она на Годрика.

Тот не участвовал в разговоре, а о чем-то размышлял, пощипывая бородку.

– У нас нет прямых доказательств против нее, - сказал он, наконец, чем окончательно вывел жену из себя.

– Вот доказательство!
– Эмер хотела схватить убитую змею, но Годрик остановил ее окриком.

– Не трогай!
– предостерег он.
– Говорят, и мертвая змея кусает.

Эмер испуганно отступила, а Годрик взял щуп, поддел им мертвого бунгара и затолкнул в коробку, после чего закрыл крышкой. И коробку, и щуп он сунул под кровать и несколько раз коротко дернул шнур в изголовье постели. Скоро послышался топот и в спальню ворвались трое стражников во главе с Тилвиным, все - с мечами наголо.

– Мы здесь!
– начальник стражи едва не наступил лежащую на полу связанную сиделку.
– А это кто?

– Предательница! Ты не представляешь...
– начала Эмер, но Годрик жестом приказал ей замолчать, и она подчинилась беспрекословно.

– Отправьте эту женщину в подвал, - велел Годрик, - следите, чтобы никто не заходил к ней. Утром я допрошу ее.

– Зачем вам заниматься этим?
– удивился начальник стражи.
– Я сам все сделаю. Чем старуха провинилась перед вами, милорд?

– Чтобы кроме меня к ней никто не входил. Ты перестал понимать приказы?

– Хорошо, - коротко кивнул Тилвин и приказал стражникам: - Выполняйте.

Старуху схватили под локти и увели.

Тилвин задержался, переминаясь у порога с ноги на ногу.

– Чего тебе?
– спросил Годрик.

– С миледи все в порядке?

– Все хорошо, Тиль, - вмешалась Эмер, предполагая очередное оскорбление со стороны Годрика. Она подбежала к начальнику стражи и схватила за руку.
– Ты не представляешь!.. Это так страшно и захватывающе!..

Годрик стремительно шагнул к ним и ребром ладони разъединил их руки.

– Больно ведь!
– Эмер затрясла пальцами.

– Вернись к своим обязанностям, - сказал Годрик Тилвину, даже не взглянув на жену.

– Да, милорд, - глухо ответил начальник стражи.

Годрик закрыл за ним двери и заложил засовы. Эмер наблюдала за ним с неудовольствием.

– Почему ты оставил старуху до завтра?
– спросила она.
– Тилвин был прав, лучше бы допросить ее немедленно. В таком деле дорога каждая минута.

– В чем еще прав Тилвин?

– Зачем ты унижаешь его? Разве он сделал что-то плохое? Это я держала его за руку. Злись на меня, а не на брата.

– Он мне не брат, а всего лишь слуга. На слуг не злятся. Если они не выполняют своей работы - их наказывают, только и всего.

– Вот как, слуга. А он относится к тебе, как к другу.

– Мне это безразлично.

– Я заметила. Я боялась, ты накажешь его за то, что он ударил тебя тогда, в лесу.

– Тогда мы все были не в себе, - сдержанно ответил Годрик.