— Грузовой отсек нуждается в эвакуации содержимого?

— Не знаю, — сказал пилот. — Сейчас гляну.

Холден вынул из кофеварки чашку и легонько погладил крышку машины — словно кота приласкал. Пракс вдруг решился:

— Простите, капитан Холден, — робко начал он, — я подумал: если радио починят или если направленный луч действует, нельзя ли мне поработать на связи?

— Мы вроде как стараемся не шуметь, — напомнил Холден. — Что ты хочешь передать?

— Мне нужно кое-что разузнать, — объяснил Пракс. — Разобраться с записью похищения Мэй. Там есть кадры женщины, участвовавшей в похищении. И если удастся, хорошо было бы узнать, куда подевался доктор Стрикланд… Со дня ее похищения я натыкался на блок системы. Даже если дело просто в том, что служба безопасности закрыла общедоступную базу данных, начинать надо оттуда.

— Какое-никакое занятие, чтобы не киснуть всю дорогу до Тихо, — кивнул Холден. — Хорошо, я скажу, чтобы Наоми сделала тебе допуски к системе связи «Роси». Не знаю, найдется ли что в файлах АВП, но их тоже стоит проверить.

— Да?

— Конечно, — сказал Холден, — у них очень приличные распознающие программы. Они защищены периметром секретности, так что запрос придется сделать кому-то из нас.

— А это ничего? Не хотелось бы вовлекать вас в неприятности с АВП.

Холден ответил доброй, светлой улыбкой.

— Вот уж о чем не беспокойся. Ну, Алекс, что у тебя? — обратился он к пилоту.

— Похоже, входной люк не герметичен… это мы и так знали. Кажется, попадание пробило в нем дыру. Там действует видео… погоди-ка.

Холден встал у Алекса за плечом. Пракс, проглотив еще порцию пасты, тоже поддался любопытству. Картинка занимала угол дисплея не шире ладони. Электромагнитные крепления удержали большую часть груза на платформе у широкой двери, но некоторые ящики сорвались и разбились, разбросав содержимое по отсеку. Тяга притянула их к полу. От этого комната выглядела неестественно, как на рисунках Эшера. Алекс развернул окно во весь экран, приблизив изображение люка. В одном углу толстая металлическая пластина прогнулась внутрь, в трещинах блестели наружные слои обшивки. В дыру виднелась россыпь звезд.

— Ну, тут хоть все ясно, — заметил Алекс.

— Чем это попало? — спросил Холден.

— Не знаю, кэп, — ответил пилот. — Следа ожога не видно, а гауссов снаряд не прогнул бы металл внутрь, а просто пробил бы дыру. И внутренняя переборка держит воздух, значит, то, что туда влетело, там и осталось.

Алекс еще увеличил изображение, осматривая края раны. Действительно, следов воздействия высокой температуры на них не наблюдалось, но на металле люка и палубы виднелись крошечные черные кляксы. Пракс нахмурился, открыл было рот, но заговорить не решился.

Его мысль высказал Холден:

— Алекс, это отпечатки ладоней?

— Похоже на то кэп, но…

— Веди дальше. Осмотри палубу.

Они были маленькими, неяркими. На мелком изображении легко терялись. Но они были — следы ног, вымазанных в чем-то черном — а некогда, как догадывался Пракс, красным. Отчетливые отпечатки пяти босых пальцев. Длинное размазанное пятно.

Пилот шел по следу.

— Говоришь, в отсеке полный вакуум? — спросил Холден.

— Уже тридцать шесть часов как вакуум, сэр, — подтвердил пилот. Шутки кончились. Все собрались и подтянулись.

— Веди дальше, — приказал Холден.

— Слушаюсь.

— О, стоп. Что это?

Тело свернулось в позу эмбриона, только ладони были уперты в переборку. Лежало совершенно неподвижно, словно прижатое к палубе перегрузкой. Тело было угольно-черным, с красными пятнами крови. Пракс не сумел различить, мужчина это или женщина.

— Алекс, у нас заяц?

— В описи груза он точно не числится, сэр.

— И что, этот парень покорежил мой корабль голыми руками?

— Похоже на то, сэр.

— Амос? Наоми?

— Я тоже вижу, — раздался из динамика голос Наоми.

Одновременно с ней тихо присвистнул Амос. Пракс вспоминал разгромленную лабораторию, останки не успевших вступить в бой охранников, разбитое стекло и черные волокна. Вот он — эксперимент, вышедший из-под контроля в той лаборатории. Он пробежал по холодной мертвой поверхности Ганимеда и дождался попутного корабля. По коже у Пракса ползали мурашки.

— Ну-ну, — протянул Холден. — Но он мертв, верно?

— Не думаю, — сказала Наоми.

Ручной терминал заиграл зорю в половину пятого — время, которое они называли «темной половиной», когда Бобби еще служила в десанте и могла ворчать вместе с сослуживцами. Она оставила терминал в гостиной, рядом с откидной кушеткой, на которой устроилась спать, и громкость установила такую, что, окажись она рядом, в ушах бы зазвенело. Но к моменту побудки Бобби уже час как была на ногах. В тесную ванную звук доносился словно из глубокого колодца и раздражал лишь слегка. Звук эха напомнил Бобби, что она так и не обзавелась мебелью и портьерами.