– Да, ты меня уговорила. Мы будем пить только детское шампанское.

– Элли говорила, что пить вообще плохо.

– Я так сказала? Я не говорила, что пить плохо! Вода эта жизнь! Не всегда, правда, но всё же... Эй! Ливви, ты поможешь занести сумки?

Я только что вышел из душа, как раз успел к приходу гостей.

– Элли?
– удивился я, увидев её в проёме входной двери.

Рыжеволосая девушка весело улыбнулась мне и подмигнула блестящим зелёным глазом.

– Привет-привет, узник!

Я подошёл к ней и вместо того, чтобы выхватить из её рук тяжёлые с виду пакеты с едой, крепко обнял. За прошедшие недели я вижу её впервые, и я жутко по ней соскучился!

– О! Я тоже рада тебя видеть, Лив!
– звонко рассмеялась Элли.
– Как дела?

– Ты ещё спрашиваешь?
– не дал мне ответить Арозон, проходя на кухню.
– Он тут сидит круглые сутки. Я удивляюсь, как Лив ещё не отскакивает от людей, завидев их!

Я отпустил Элли и посмотрел на неё. Такая маленькая и солнечная! Её дико мне не хватало.

– Проходите! Чувствуйте себя, как дома!

Джасмин уже привычно подбежала к телевизору и переключила на канал про животных. На этот раз показывали про каких-то жуков, но и это было ей интересно. Арозон проверял содержимое холодильника, вытаскивая на свет пустые банки, которые я всегда ставил обратно на полку. Элли прошла глубже в квартиру, осматривая всё пространство.

– Ассоциируется с Африкой, - сказала она.

– У меня тоже, - усмехнулся я.

– Не хватает только шаманских масок. У меня дома завалялись пара штук. Думаю, Лука не будет против, если мы подправим ему интерьер. Ого! Это настоящая шкура зебры? Ливви, как тебе не стыдно на ней спать? Это же когда-то было живым существом! Красиво, конечно, но...

– Ты же у нас нелегальный "Гринпис", - закатил я глаза.

– Да! И горжусь этим!

– Ливви, я же ещё вчера выбрасывал пакеты с китайской едой!
– услышал я голос друга из холодильника.
– Она уже пропала, её нельзя есть!

– Я её и не ел. Ты просто забыл выбросить в мусорный пакет, я и поставил обратно...

– О, Ливви...

Джасмин тихо засмеялась. Элли подошла к девочке, села рядом и испытующе посмотрела на меня.

– Ну, что у тебя нового, Лив?

– Всё стабильно.

– Ну, конечно... Зато у меня есть что тебе рассказать.

– Я весь во внимании.

Я и вправду превратился в одни уши, желая услышать что-то новое. Арозон отложил разборку холодильника на потом и тоже сел рядом с нами. Элли вдруг стала серьёзной.

– Ну, что же. Дела в Совете всё хуже и хуже. Дафна, мне кажется, совсем сошла с ума.

– Что на этот раз она задумала?
– недовольно спросил я.
– Решила выгнать вслед за мной ещё кого-то? Надеюсь, Филарета?

Я рассмеялся над собственной абсурдной мыслью. Уж кого-кого, а его она просто лелеяла, как что-то сверхъестественное. Но на моё удивление ни Арозон, ни Элли, ни даже Джасмин не улыбнулись.

– Да, ты прав, - кивнула Элли.

– Э-э... что?
– не понял я.

– На последнем сборе Филарет имел глупость спросить про тебя. Не знаю, что нашло на него, но он перебил Зарю на полуслове и спросил - где ты?

Я в шоке уставился на неё, краем сознания надеясь на шутку, но было видно, что они не намерены играть в игрушки. Элли говорила серьёзно.

– И что дальше?

– А что дальше? Дафна взбесилась. Все, конечно, были в шоке, но она стала вести себя так, будто главная там. Только Воурту удалось утихомирить её. Он тоже был не в духе.

– А с ним что?

– Так же причина! Он хочет видеть тебя, и Дорис уехала. Короче, он в последнее время на взводе.

– Постой, а Дорис куда уехала?

– До сих пор ищет Яру. Ты же знаешь, какая она пытливая. Всё бросила и обещала, что найдёт демоницу.

– Короче, все по тебе соскучились.
– Арозон хлопнул меня рукой по плечу.

– Да уж, - вздохнул я.
– Особенно Филарет. Он меня удивил.

– Да брось!
– отмахнулась Элли.
– Старик любит тебя! Ты вспомни, как он был рад, когда ты попал в Совет!

– Тебя ещё тогда не было, - заметил я.

– Арозон рассказывал. Но это не важно. Ты любимчик Филарета, и Дафна, наконец, это поняла.

– Не знаю, - протянул я.
– Его любви я что-то не замечал.

– Конечно!
– хмыкнула Элли.
– Так всегда и бывает. Все это видят, а счастливчик нет. Филарет всегда за тебя заступался, особенно в те времена, когда ты кутил по-чёрному и не появлялся в Совете. В этот раз он последовал своему старому приёму, но Дафна рассердилась и сказала, что если кто-то ещё произнесёт твоё имя в Совете, то пусть катиться на все четыре стороны.