– Молчать!
– Она отвесила мне пощечину. Слава богу, на ней не было латных перчаток.

– Совсем офигела?!
– Я аж задохнулся от такого беспредела.

– Заткнись!
– Боль обожгла другую щеку.
– И отвечай на вопрос.

– Никому не служу! Никакой не шпион! Просто лесу заблудился!

– Да-да.
– Девушка хищно ощерилась, обнажив на удивление белые зубы - правда, без левого верхнего клыка.
– Все шпионы так и говорят.

– Но это правда!

– Откуда ты?
– Воительница присела на край стола, как злой коп из дешевого полицейского боевичка.

– Из Москвы!

­- Какой такой Москвы?

– Господи... Ну хватит уже, не смешно!

Меня пнули железным носком пониже колена. Вот теперь стало больно. Просто жесть как, аж в глазах потемнело.

– Москва - столица России, - прокряхтел сквозь стиснутые зубы.

– Что за Россия?

– Серьезно, кончай...

– Да брось. Я только начала. И если не скажешь правду - отрежу палец.

Девушка вытащила из-за голенища кинжал и ловко подбросила на ладони. По ее взгляду я понял - это не пранк.

– Только чур мизинец. Он самый бесполезный.

Мучительница изогнула бровь.

– А ты неплохо обучен. Но я колола шпионов покруче.

Она прижала мою ладонь к подлокотнику и занесла клинок. Я перестал чувствовать тело, балансируя на грани сознания. Взмах, удар, глухой стук. Я раскрыл рот, но не смог издать ни звука.

– Ох.
– Девушка поднесла к лицу острие с нанизанной щепкой.
– Ну надо же - промахнулась. Сейчас прицелюсь получше, а ты можешь успеть все рассказать.

– Меня зовут Леонид Петрович Ленский. Восемнадцать лет, москвич. Учусь на журналиста. Люблю читать и играть в компьютер. Отец - военный корреспондент, мать - бухгалтер. Никогда ни за кем не шпионил... Кроме соседки из дома напротив.

– Кто такой журналист?

– Человек, который пишет статьи в газету.

– Что такое газета?

Я был готов разораться от ее тупости, но держался из последних сил.

– Газета - это свитки с новостями.

– Хм... А что за игра такая - компьютер? Типа карт или костей?

– Слушай, давай так... Скажу все, что тебе нужно. Подыграю в вашем спектакле, а вы меня отпустите. Лады?

– Не увиливай, червяк! И говори правду. Тогда тебя казнят быстро... наверное.

Обреченно выдохнул:

– Делай, что хочешь. Я не могу сказать то, чего не знаю.

– Поверь, после пары-тройки отрезанных пальцев передумаешь.

Она снова вскинула руку, я зажмурился. Как вдруг снаружи раздался вопль:

­- Борбо!

То ли кто-то потерял собутыльника, то ли разучивал "заклинание". Девушка напряглась, хотя казалось - куда уже. Выхватила меч и пулей из шатра. Судя по звукам, началась какая-то заварушка. Опять лязг, топот, крики. Видимо, толчки из соседнего лагеря затеяли бугурт с утра пораньше. Вот же угодило нарваться на этих поехавших. А ведь у меня даже прикида фэнтезийного нет. Дебилы, мля.

Поерзал немного, попытался устроиться поудобнее. Руки-ноги затекли к чертовой бабушке, в ушах звенело. Пара рыцарей - один в вороненых латах, другой в светлых - ввалились в палатку, размахивая огромными двуручными дрынами. "Свой" промахнулся и развалил стол надвое, чужой толкнул стул задницей и опрокинул на бок, чуть не наступив мне на голову.

– Осторожнее, придурки!

Кто там услышал. Звон стоял как в колокольне. Наконец налетчику удалось сбить врага с ног. Думал, на этом все и кончится, ведь по правилам кто упал - тот проиграл. Но "светлый" наступил "темному" на грудь, перехватил меч и принялся колоть в шею. Да с такой яростью, аж рычал. Дважды острие соскальзывало со стальных пластин, но на третий угодило точно в цель. Из рассеченной артерии брызнул фонтанчик, обдав меня горячим каплями. Облизнул губы - на вкус чисто кровь. Вот блин, кажется, не бутафорская.

На всякий случай прикинулся трупом. Ну а что: лицо в крови, привязан к стулу - явно помер на допросе. Но воин даже не взглянул в мою сторону и с безумным ревом ринулся в бой. Эх, так бы и лежать, пока уроды упоенно режут друг друга. Но кто бы не победил - мне кранты при любом раскладе. Косичка наверняка думает, что это я привел врагов. Те, в свою очередь, начнут задавать вопросы, на которые нет ответов. Надо валить, но как?

Огляделся. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. Иначе говоря - перочинный. А вы думали, почему он так называется? После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до крови, выпростать руку.

С грацией перевернутой на бок улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног в лес. Бежал пока не закололо в селезенке. Мимо деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол - загадка. Не иначе сам бог провел.

Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи - ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло. Поднял глаза - стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.