Например, в данном случае, судья, должен решить, имелись ли в представленных свидетельствах признаки вышеуказанного поведения, за которое соответственно мог бы быть наложен ошейник. Применительно к этому, важным штрихом, по крайней мере, в глазах некоторых, мог оказаться её отказ от участия в обороне города. Сюда входило и нежелание остричь волосы, предоставив их для использования в качестве тросов катапульт, и это несмотря на отчаянную потребность в таком материале, и факт того, что во время осады она согласилась взять на себя довольно несерьёзную обязанность, только после угрозы наложения серьезного наказания за неучастие.

На основе и по совокупности таких фактов и учитывая их общий вес, вполне могло быть сделано заключение относительно того, соответствовало ли поведение бывшей Леди Публии тому, за которое её можно было бы сделать рабыней. Кстати, её просьбу о косианском ошейнике, сделанную всего несколько енов назад, и явное свидетельство её готовности к ошейнику, и даже справедливость этого, что интересно, в данном конкретном случае, скорее всего, вообще бы не приняли во внимание. В большинстве городов такое считается само собой разумеющимся, естественным проявлением рабства в женщине, и соответственно редко расценивается как соответствующие юридическому наложению статуса неволи.

— Надеюсь, Вы понимаете, что это обвинение должно быть отброшено даже без обсуждения! — запнувшись, выступила бывшая Леди Публия.

— Как раз об этом-то, я даже и не подумал, — усмехнулся Амилиан.

— Понимаю, — испуганно произнесла девушка, немного приподнимаясь с пяток.

В этот момент в высоте над рекой прокричала чайка Воска.

С того места, где я стоял, мне были видны стальные браслеты запертые на её щиколотках и часть длинной цепи, соединявшей эти браслеты со скобой на ошейнике. Я знал, что ручные кандалы также были присоединены к этой же самой цепи. И конечно, благодаря остриженным мною волосам, я мог видеть и железный ошейник на шее девушки.

— Каково же будет ваше решение о представленных обвинениях, Командующий? — поинтересовалась бывшая Леди Публия.

— Обвинениям? — переспросил мужчина.

— Да, — подтвердила она.

— Обвинения, — заметил Амилиан, — являются соответствующими для свободных женщин.

— Командующий? — не поняла она.

— Они могли бы быть привлечены, например, к суду, — размышлял он.

— Конечно, Командующий, — согласилась девушка.

— Однако в твоём случае, — продолжил Амилиан, — такие соображения, подходящие для свободных женщин, могут просто не рассматриваться как относящиеся к делу.

— Но к чему тогда весь этот суд? — удивилась она.

— А я разве сказал, что мы на суде? — удивился Амилиан. — Кажется, я предложил тебе считать, что Ты на суде, а это несколько отличается.

— Я не понимаю, — пробормотала она.

— Возможно, по своей природе, это скорее некое слушание дела, небольшое неофициальное расследование, или допрос.

— Командующий? — запнулась девушка.

— И возможно, продолжил мужчина, — тебе стоит больше беспокоиться, не столько об обвинениях, которые являются подходящими только для свободных людей, сколько о причинах для наказания, которые являются подходящими для рабынь.

Публия смотрела на него глазами круглыми от ужаса.

— Впрочем, — усмехнулся он, — с рабыней может быть сделано что-угодно, и без указания каких-либо причин.

— Командующий, — прошептала девушка.

— Не думаю, что в свете этих обстоятельств, нам стоит интересоваться такими вопросами, как намеренное сокрытие касты, нарушения этикета, необоснованные преимущества, подвергание риску сограждан и недостаток патриотизма. Скорее, мы должны рассмотреть вопросы, которые, как мне кажется, являются более подходящими для твоего случая, и, боюсь, к твоему сожалению, намного более серьезные.

— Какие вопросы? — заикаясь от испуга, спросила она.

— Полагаю, что главным среди них, будет искажение статуса, — сообщил командующий.

— Я не понимаю, — потерянно прошептала бывшая Леди Публия.

— Выдача себя за свободную женщину, — подсказал Амилиан.

Девушка открыла было рот, но заговорить не осмелилась.

— Ну и конечно, — продолжил он, — есть несколько мелких связанных с этим соображений, например, высокомерная речь, разговор без разрешения и отказ использовать надлежащие формы обращения.

Бывшая Леди Публия задрожала.

— А вот теперь можешь говорить, — разрешил мужчина.

— Как Вы можете видеть, единственный ошейник, который на мне надет, — указала она, подняв руки к ошейнику сирика, — является частью этих уз. Вы также можете видеть, что я не заклеймена!

— Являешься Ты свободной женщиной, или нет? — строго спросил Амилиан. — Говори ясно.

Девушка, стоящая на коленях на палубе, вздрогнула, от чего звякнули надетые на неё цепи. Её взгляд бешено заметался с одного лица на другое, она крутила головой из стороны в сторону. Должно быть, в этот момент она лихорадочно размышляла, мог ли кто-либо из присутствующих быть на верхней площадке и слышать, произнесённые ею самонеобратимые слова самопорабощения. Наконец, оставаясь на коленях, она снова привстала, оторвав бёдра от пяток, выпрямила спину, и, боюсь, приготовилась смело ответить на вопрос Амилиана отрицательно. Она подняла голову, набрала побольше воздуха в грудь.