— Как только мы сдадим оставшиеся эскизы, – Марина посмотрела в глаза Лилии, – возьми отпуск. Хотя бы на пару дней. Можешь здесь остаться, можешь уехать куда-нибудь. Впереди много забот, ты должна быть в форме.

— Обязательно. Марина, ты позволишь? – Лилия указала взглядом на Артёма. Марина кивнула, и поднялась с дивана.

— Завтрак через десять минут, – сказала Марина, задержавшись в дверях. – Не опаздывайте.

Лилия обняла Артёма.

— Вы опять меня спасаете, – шепнула она. – Я перед вами в долгу. Наверное, никогда уже не расплачусь.

Он чувствовал, как ей становится легче. Неплохо день начинается. Хорошо бы, если бы это оказалось последним сюрпризом, которое принесёт следствие.

— Лилия, – он взял её за руки. – Если близкому мне человеку срочно нужна помощь, я пойду на многое. Но не на всё. Есть границы, которые я не стану переступать. А вы?

— Раньше – переступила бы, – Лилия не отводила взгляд. – Теперь – не уверена. И ещё, Ортем. Я побывала вчера на кладбище – сидела там, пока нас всех не эвакуировали. Вы были правы, к нему приходят, каждый день.

– - -

Оружейник в прекрасном настроении – что настораживает: всякий раз, когда Марцелл Катон чему-то очень рад, скорее всего – дела идут неважно. Скоро можно будет сменить вывеску на «Чайная», подумал Артём.

— Знаете, что это? – оружейник показал пробирку для образцов. – Тот материал, который вы обнаружили в «Глубоком Замке». Так вот, если попросту: это древесина. Самая обычная, типовая, можно сказать. Причём породу дерева понять невозможно, ничего характерного, и структура необычная, но сомнений нет: древесина. Ни единого контроллера. Всё это время мы сканировали тот круглый объект. Это дерево.

Артёму стало не по себе.

— А вот этот сигнал отправлялся со всех радиостанций убежища, последние двадцать минут его существования. Уже не отзывался никто из людей – полагаю, они покинули убежище или погибли – но сигнал продолжал проигрываться. Затем воспроизведение прекратилось, и во все воздуховоды пошла под давлением смесь аргона и синильной кислоты. Ядовитая смесь, попросту говоря – нечисть она убивает не мгновенно, но убивает с гарантией. Все известные нам формы жизни Айура – тоже. Мы сделали, можно так сказать, музыкальную версию сигнала – просто для иллюстрации. Там последовательность из семисот двадцати девяти элементов. Послушайте.

Звучало, как песня. Музыкальная пьеса. Очень странно!

— Семьсот двадцать девять, – Артём потёр лоб. – После стольки делений клетки нечисти погибают.

— Верно, – кивнул оружейник. – Напомню, что в их структуре троичность видна повсюду. В их ДНК трижды повторяются все последовательности. Число органелл в клетках всегда кратно трём. Семьсот двадцать девять – это три в степени шесть. Все формы, отличные от гуманоидных, содержат три экземпляра органов – три или девять глаз, кратное трём число конечностей, и так далее. Наводит на мысли?

— Минутку. Этот код как-то относится к тому самому дереву? Им что – приказали при помощи этой команды превратиться в древесину?!

— Быстро соображаете, мне это нравится. Да, это основная гипотеза. Люди также превратились в древесную массу – я полагаю, к тому моменту они уже не были людьми. Понимаете, что это значит?

— Что мы можем превращать формы нежити в дерево?!

— Хотелось бы. Мы провели опыты – никаких результатов. Мы проигрывали последовательность на разных скоростях, смещали частоты – передавали во всех девяти диапазонах, которыми пользуется нечисть. Никакого эффекта. Наши люди сейчас исследуют ядро – вскрывают его, если можно так сказать, слой за слоем. Оно неоднородно; что-то есть внутри – хотя, повторюсь, никакой клеточной активности. Вы были там лично – ничто не бросилось в глаза необычного?

— Одно тело, – сказал Артём. – Ну, то есть, скелет. Других мы не видели. Или деревянные фигуры, или что-то бесформенное. Только одни останки. Если вы не нашли других.

— Других не нашли, – подтвердил Марцелл Катон. – Есть гипотеза, что этот тот самый человек, который запустил подачу сигнала. Возможно, он же дал команду выпустить в атмосферу яд. Мы частично восстановили содержимое карт памяти того, что было при нём – там есть последовательности из семисот двадцати девяти элементов, некоторые похожи на то, что я воспроизвёл.

— Вы установили, кем был этот Мишель Фурье, если это его имя?

Марцелл Катон развёл руками.

— Увы. Никаких данных. Мы восстановили облик по черепу, но данных об этом убежище – или, точнее, лаборатории – не сохранилось. Пока не могу ответить на вопрос, содержимое карт памяти при нём в основном зашифровано – и ключ нам неизвестен. Пока что.

– - -

Доктор Ливси тоже необычайно доволен – и это пугает даже больше довольного оружейника.

— Что скажете, доктор? – не выдержал Артём. – Если не секрет, почему вы запретили Мари скольжение?