Мужчина лишь смотрел на агента все с тем же пустым выражением.

– Если вы продолжаете молчать из какого-то иллюзорного чувства преданности, позвольте уточнить: вас уже принесли в жертву. Вы понимаете? Кем бы ни был ваш кукловод – тот, кто направлял ваши действия – он явно хотел с самого начала вывести вас из строя, так же как и меня. Так зачем же молчать дальше?

По-прежнему тишина.

– Позвольте мне рассказать вам историю. Один из моих коллег посадил мафиози в тюрьму семь лет назад за вымогательство и шантаж. У бандита было много возможностей предоставить имена своих боссов в обмен на смягчение наказания. Но он остался верным солдатом. Он отмотал весь свой срок, все семь лет наказания. Этот человек вышел на свободу две недели назад. Первое, что он сделал, это отправился домой к семье, которая приветствовала его со слезами радости. Менее часа спустя, он был убит теми самыми бандитами, ради защиты которых он отправился в тюрьму. Они повели себя так, чтобы убедиться, что его рот останется закрытым... несмотря на семь лет его молчания.

Пока Пендергаст говорил, человек заморгал чаще, но не сделал никаких других движений.

– Вы молчите в надежде, что вас вознаградят? Уверяю вас, этого никогда не произойдет.

Ничего. Пендергаст помолчал некоторое время, оценивающе глядя на мужчину через стол. Наконец, он снова заговорил.

– Возможно, вы защищаете свою семью. Может быть, вы боитесь, что если вы заговорите, они будут убиты.

Мужчина также не отреагировал на это.

Пендергаст поднялся.
– Если это так, то единственная надежда для вашей семьи и для вас лично - это заговорить. Мы сможем защитить их. В противном случае, оба, вы и они, будут совершенно потеряны. Поверьте мне: я видел, как это происходило много раз.

Что-то мелькнуло в глазах этого человека – или показалось.

– Доброго дня.

С этими словами, он позвал охранников. Дверь открыли, засов выдвинули, и охранники вошли вместе с Спандау. Пендергаст остался стоять, пока конвой вывел заключенного.

Пендергаст помедлил.
– Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Можете организовать для меня получение его фотографий, отпечатков пальцев, ДНК и медицинского заключения врача?

– Конечно.

– Вы мне очень помогли, - он помолчал.
– Скажите мне, мистер Спандау – вы ценитель вина, не так ли?

Мужчина посмотрел на агента со скрытым удивлением.
– Что заставило вас сказать это?

– Брошюра с подробным описанием фьючерсов Бордо на вашем рабочем столе, которую я вчера заметил.

Спандау замялся.
– Я небольшой поклонник, признаюсь.

– Значит вы знакомы с Шато Пишон Лонгвиль Комтесс де Лаланд.

– Конечно.

– Вам нравится?

– Я никогда не дегустировал его, - Спандау покачал головой. – И не смогу на офицерскую зарплату.

– Жаль. Просто так получилось, что сегодня утром мне удалось раздобыть экземпляр урожая 2000 года. Отличный год, вполне уже можно пить. Я договорился, что он будет доставлен к вам домой.

Спандау нахмурился.
– Я не понимаю.

– Я воспринял бы это как большую личную услугу, если вы смогли бы позвонить мне сразу же, как только наш друг начнет говорить. Все это ради благой цели – раскрытия этого дела.

Спандау выслушивал это в тишине.

– И если бы вы смогли сделать запись, что он скажет – официально, конечно – это было бы просто вишенкой на торте. Возможно, это могло бы помочь. Вот моя визитка.

Спандау помолчал еще одно момент. А затем улыбка распространилась по его обычно бесстрастному лицу.
– Агент Пендергаст, - сказал он, - я уверен, для меня это будет честью.

25

Покидая тюрьму, Пендергаст направился на юг от Индио. Уже был поздний день, когда он свернул с главной дороги на своем авто и припарковался под жестоким хребтом холмов Скэррит.

Он взобрался на гребень и посмотрел на восток. Между ним и мертвым берегом Солтон-Си лежал Фонтенбло, его безвкусные и рваные линии затмевались холодной гладью. Все было по-прежнему. От горизонта до горизонта, простираясь до бесконечности, не было ни малейших признаков жизни. За компанию с агентом был только слабый стон ветра.

Теперь Пендергаст посмотрел севернее, следуя за пробитой дорогой, которая вела к шахте «Золотой паук». Плохо замаскированные следы шин, которые он отметил накануне исчезли, не оставив и следа, виднелась только явно ненарушенная корка соли.

Он прошел по противоположной стороне предгорья и приблизился к курорту, также как он сделал прошлой ночью. Когда он шел, его туфли поднимали столбы соленой пыли. И пока не было никаких следов его прогулки с предыдущего вечера – ступеньки, ведущие к веранде, и сама веранда, казалось, пролежали нетронутыми на протяжении десятилетий.

Он повернул от Солтон Фонтенбло и прошел полмили севернее к главному входу шахты «Золотой паук». Ее древняя дверь была наполовину зарыта в намытую соль. Миниатюрные соляные дюны, образованные пылевыми смерчами, были разбросаны вдоль пробитой подъездной дороги. В то время как он появился из-за хребта: соляная корка, казалась нетронутой.

Пендергаст тщательно обследовал вход с разных углов, пройдя сначала здесь, потом там, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть оценивающим взглядом. И тогда он опустился на колени и очень внимательно осмотрел корку под ногами, вынув крошечный венчик из кармана его пиджака и очищая поверхность – нежно, мягко – постепенно обнажая светлую соль внизу. И теперь он, наконец, увидел слабые следы активности, так умело стертые, что не было никакой возможности расшифровать или собрать какую-либо информацию с них. Он долго их разглядывал, поражаясь такой очевидной попытке сокрытия отпечатков, прежде чем снова встать.