Она вздрогнула, когда Мин положил ей руку на плечо, мягко, но настойчиво поторапливая. Настолько она ушла в свои мысли. Старая деревяшка рассказывала о какой-то давней трагедии. Здесь? На Ириде? Лив подумала, что ни разу не слышала даже намёка на то, что этот мир имеет свою историю, предания или хоть какую-нибудь, самую завалящую легенду. Ей не встречались даже на площади никакие памятники или статуи. Если тут так боготворили слово «служение», значит, должна была быть и память о героях этого самого служения. Но ничего подобного. Словно существовала Ирида по какой-то технической схеме, жила только невозможно ярким цветом, забивающем все остальные чувства. Здесь и сейчас. И очень ярко.

Из размышлений Лив, поражённую этой внезапной мыслью, резко и сразу выбил удар где-то на уровне бедра. Она охнула и, инстинктивно вытянув руку, схватила то, что ударилось в неё . Снизу вверх испуганно таращились два раскосых глаза цвета жареного миндаля. Это был ребёнок, девочка, она, очевидно, врезалась в Лив на бегу, и испугалась сама. Лив присела на корточки перед первым увиденным здесь так близко ребёнком:

— Ты кто?

— Извините, — еле слышно пробормотала девочка и опустила глаза. Из-за угла соседней лачуги тревожно выглядывали ещё несколько маленьких головёнок. Живая стайка детишек переживала за попавшуюся подружку, но броситься на выручку никто не решался. Мин хмыкнул. Дети маленькие, лет шести-семи, определила Лив.

— Ой, как мне больно! — она схватилась за ушибленное бедро, запричитала, хитро косясь на виноватую мордашку. В выглядывающей кучке произошло оживление, секундная возня и тут же из укрытия на белый свет стремительно выпульнулась копия девочки, стоящей перед Лив. Хансанг замер неподвижно на некотором расстоянии, одновременно и боясь приблизиться, и очень этого желая.

— Простите, — ребёнок, почувствовав близость своей половины, немного приободрился. — Я не нарочно.

— Она не нарочно, — издалека неожиданно уверенным басом подтвердила вторая девочка. Голос был хрипловатый, как у медведей из детских мультиков. Она переминалась с ноги на ногу, но подойти не решалась.

— Как тебя звать? И почему хансанг сбежал, вместо того, чтобы попасться в мой плен вместе с тобой? — спросила Лив, всё ещё не отпуская девочку.

— Я не хансанг, — пробасил медвежонок с безопасного расстояния. — И меня зовут Сана. А её — Лея.

Мин кивнул:

— Они просто родились вместе и очень похожи. Здесь не рождаются хансанги. Лея-Сана, папа на месте?

— Ага, — обрадовано закивала уже не столь перепуганная Лея. — На месте, в Цафе.

— Только недавно юххи приходили, — мрачно пробасила Сана, всё ещё не приближаясь к попавшейся сестре. Видимо, она не считала, что опасность уже миновала. — Там кавардак сейчас. Он вам ничего не нальёт.

— Юххи зелёного банхала искали, — кто-то отчаянно выкрикнул из-за угла. По голосу чувствовалось, как сильно этому кому-то хотелось вмешаться в разговор, и как долго он сдерживался. Мальчишка в коричневом коротком комбинезоне — шортики на лямочках — выскочил из укрытия (его сдерживали, но отступили под напором), подскочил к Сане и, вытаращив любопытные глаза, возбужденно затараторил:

— Они пришли юххи, такие большие, все в чёрном, и сразу к Тому в Цафе отправились, но Том-то не дурак, дело знает, всё чисто у него, он даже причники успел снять, но он всегда успевает, только им не Том нужен был, а говорили они так «Где зелёный? Где?»...

Словоохотливый мальчишка завыл страшным, бесстрастным голосом, каким, по его мнению, вопрошали неизвестного Лив Тома юххи. За углом ойкнули и восхищенно засопели.

— Понятно, — кивнул малышу Мин и повернулся к Лив. — Отпусти ты уже ребёнка. Заглянем к Тому на пару минут.

Лив отпустила Лею, потрепала её по взъерошенным, дыбом торчащим косичкам, девочка сразу же метнулась к сестре и общительному мальчику, все трое сцепились за руки и уже с безопасного расстояния внимательно наблюдали за Мином и Лив. Судя по всему, развлечений у местной детворы было не так уж много, и незнакомцы, появляющиеся на единственной улице маленького посёлка, были вполне себе интересными объектами для наблюдений.

Лив вслед за Мином прошла ещё немного, дети следовали за ними на расстоянии и совершенно беззвучно. Опять стало оглушающее тихо. Лив казалось, что слышен каждый её шаг в этом уже конвойном безмолвии, и она старалась ступать на пыльную мостовую как можно тише.

Домик, перед которым они остановились, выглядел по сравнению с другими довольно прилично. Он выделялся на общем фоне основательностью и обжитостью. Стены из монолитных блоков ощущались как нечто вполне прочное, а черепичная крыша была свежеокрашена пусть бледноватой, но всё же понятно розовой краской. Невысокий, плотный человек прилаживал к окну наличники, очень похожие на те, что Лив видела несколько минут назад. Та же грубая резьба и непонятные узоры, которые при ближайшем рассмотрении оказываются попыткой рассказать какую-то историю.

— Том! — позвал любителя наличников Мин. Тот вздрогнул, обернулся и расцвел обаятельнейшей улыбкой. Он приветственно махнул в сторону входной двери, затем, увидев стайку малышей, преследующих гостей, негромко, но внушительно цыкнул:

— А ну, кыш, детвора! Лея-Сана, через час, чтобы были дома!

Посмотрел на Лив виновато и произнёс:

— Тут у нас мало развлечений, вот и пристают к посетителям.

Лив не очень поняла, что он имеет в виду под «посетителями», но Мин, опережая её вопрос, шепнул: